ИНТЕРВЬЮ ⟩ Молодой педагог: это перспективная профессия, но учитель русского языка в Эстонии – нет

Молодой преподаватель Фото: Никита Афанасьев

Никита Афанасьев (24) - преподаватель русского языка и литературы в одной из столичных школ. Он откровенно рассказал о том, с какими проблемами ему пришлось столкнуться за три года работы в школе, как проходит процесс перехода на эстоноязычное обучение и стоит ли оставаться в этой профессии?

– Перспективно ли это - быть учителем?

– Да, на самом деле да. Это одна из профессий, которой «не угрожает» искусственный интеллект. В работе учителя огромную роль играет человеческий фактор: к каждому ученику нужен индивидуальный подход, а также необходимо уметь оценивать ситуацию, учитывая различные обстоятельства, чего машина не может сделать.

Еще один ключевой фактор, придающий уверенности, что это работа, связанная с госслужбой. Скажем так, пока у государства есть бюджет, то у тебя будет и зарплата. Если я правильно понимаю, то с этого года вводят градацию по стажу, и зарплата будет расти, что, конечно же, хорошо.

– Как ощущается переход на эстоноязычное обучение с точки зрения учителя русского языка и литературы?

– В каждом классе я потерял минимум по одному часу занятий, по сравнению с прошлым годом. Например, в восьмом классе теперь у детей час русского и два часа литературы в неделю. Однако это уже не только русская литература, добавилось больше произведений из мировой литературы. А с этого года особое внимание уделяется эстонской литературе.

Сокращение часов, естественно, влияет на зарплату. Это заставляет нервничать. В каких-то школах вводят дополнительные занятия каждому учителю, кружки. В общем, пытаются восполнить эти утраченные часы за счет чего-то другого. Я думаю, что переход на эстоноязычное обучение - то, к чему все в конечном итоге адаптируются. Просто сейчас период надлома, который, наверное, всем дается тяжело.

– А как процесс перехода воспринимают сами учащиеся?

– Ученикам, кажется, все равно. Они только рады, что у них меньше уроков. Тем не менее у учеников падает мотивация учить язык. Далеко не все еще понимают, что знать несколько языков - это хорошо. Если им важен только эстонский, то зачем учить русский? На уроках от этого страдаю я, но в долгосрочной перспективе страдают сами же дети.

– Одним словом, как бы ты описал сегодняшнюю ситуацию?

– Нервная работа, но без паники. Приходится адаптировать программу на ходу. Состояние не похоже на истерику, никто не сетует из коллектива, но некая неразбериха присутствует.

– Говоря о коллективе, ощущается ли сейчас нехватка учителей в твоей школе?

– К нам пришло 16 новых учителей, некоторые из них эстоноязычные. Вливаются в работу.

– А думал ли ты сам об уходе из сферы образования?

– Если часов будет меньше, то я не смогу себя обеспечить. Придется увеличивать нагрузку. Собираюсь ли я уходить из-за перехода? Нет. Является ли это одним из факторов, которые я учитываю, думая об уходе? Да, это фактор в пользу смены работы. Но я и не думал о профессии педагога, как о деле всей моей жизни. По крайней мере не здесь.

– Не здесь, то есть не в Эстонии?

– Да. Если учитель в целом перспективная профессия, то учитель русского языка в Эстонии - нет.

– Почему не рассматриваешь это как профессию на всю жизнь?

– Пошел на эту работу, чтобы иметь стабильный заработок во время учебы и заниматься чем-то близким моей сфере обучения. Хотелось попробовать, подхожу ли я на эту работу. Несмотря на то, что мне кажется эта профессия перспективной, я бы не сказал, что это сравнимо со сферой инфотехнологий. Думаю, там более важную роль имеют практические навыки, а хороший учитель - человек, который к этому предрасположен. У него есть необходимые черты характера. В себе я их не замечаю, но может из-за опыта.

– Какие качества нужны хорошему педагогу?

– Оптимизм, отходчивость и, думаю, открытость к новому. Если не считать, конечно, именно профессиональных качеств.

– Говоря об отходчивости и стрессе в общем, легко ли выстраивать взаимоотношения с учениками?

– Это трудно. Сейчас дети лучше разбираются в своих правах, но хуже выполняют обязанности. Не отлипают от телефонов. Я молод и сам не так давно сидел за школьной партой, но, кажется, что тогда такого не было.

Был случай, что на уроке ребенок светил мне в лицо солнечным зайчиком, отражая его от телефона. Я просил его перестать, но он не слушал, и на третий раз я пошел забирать его телефон. Как только, как ему кажется, я нарушаю его права, то он сразу начинает защищаться и говорить, что я не прав, чтобы избежать наказания.

И в каждом классе будет 1-2-3 таких хулигана. Было такое, что дети на уроке играли в карты. Иногда ученики абсолютно серьезно не понимают, почему они не могут есть на уроке, говоря, что они ведь голодны и продолжают хрустеть чипсами. Процент заинтересованных детей, как мне кажется, уменьшается, а он и так невелик изначально.

– Были ли какие-то моменты за время работы в школе, которые отпечатались у тебя в памяти?

– Как-то на консультации ученица рассказала мне о своих проблемах и переживаниях. О том, что у нее много дополнительных кружков и репетиторов, что она старается хорошо учится и у нее это получается. Однако родители лишь требуют результатов еще лучше. Через eKool я написал ее родителям письмо, похвалив ученицу. Хоть от ее родителей я не получил обратной связи, но увидел, что ребенок будто бы более жизнерадостным стал. Это не много, но все же.

– С какими проблемами приходится сталкиваться, говоря о родителях учеников?

– Две основные проблемы: излишняя увлеченность своим ребенком, либо полное ее отсутствие. Некоторые даже не допускают мысли, что их ребенок может быть не прав. Пишут сообщения на почту, оправдывая свое чадо. В другом же случае родители вообще никак не реагируют ни на какие сигналы, будто бы им плевать.

К примеру, у меня есть один ребенок в классе, с которым каждый раз приходится разговаривать из-за его поведения. Я много раз встречался с его родителями, но каждый раз это заканчивается ни чем. Каждый раз я слышу: это все агрессивная среда, он не ведет себя так же в других местах, ему не подходит школа и так далее.

Когда ты пытаешься дать новые идеи родителю, то все сводится к тому, что они всё якобы перепробовали. Попытка решить проблему превращается в открытый микрофон, где родитель жалуется на свои проблемы в общении с ребенком.

Другой пример неумения родителя говорить со своим ребенком: ученик соврал своим родителям, что выполнил работу и сдал ее во время, чего на самом деле он не сделал. В итоге, родители ждали от меня выставленной оценки и писали мне письма, а ребенок врал обеим сторонам. В общем, была неразбериха.

– Какие моменты в преподавании приносят наибольшее удовлетворение и радость?

– Хороший опыт преподавания, когда ученики заинтересованы в предмете и им хочется говорить и обсуждать. Когда им есть чем поделиться, это самые классные моменты, но их немного, к сожалению. Чаще для учеников - это обязанность.