Литератор Елена Скульская: «Каждый, кто хочет стать писателем, не должен себе в этом отказывать»

Елена Скульская. Фото: Tairo Lutter/Postimees

9 декабря состоится презентация новой книги эстонского писателя Елены Скульской «Мальчишеская месть». Одновременно она выходит на эстонском языке под названием Ga Dong Tao. Елена рассказала порталу Limon.ee, легко ли стать писателем, нужно ли обращать внимание на интимные подробности из жизни классиков и как всегда выглядеть неотразимо.

– О чем твоя новая книга и что послужило толчком для написания?

– Новая книга состоит из сверхкоротких новелл. То есть самая длинная занимает две страницы. При этом мне хотелось, чтобы каждая из этих историй включала в себя полноценный сюжет большого толстого романа, которые когда-то пользовались спросом у читателей. Сейчас читателю гораздо интереснее посмотреть какой-нибудь длинный сериал глав эдак на восемьдесят шесть, чем таскать за собой том шестисотстраничной истории. Время определяет жанр и некоторую притупленность отношения людей к человеческой боли, страданиям, несчастной любви, словом, всему тому, что раньше волновало в толстых книгах. Но полторы страницы, в которых ты моментально узнаешь себя, потому что есть вещи, которые пронизывают жизнь каждого человека, могут воздействовать на читателя.

Я всегда полагала, что писатель, в отличие от актера или драматурга, обязан быть главным героем своего произведения. Прожита длинная-длинная жизнь, и все ее тайны давно нуждались в огласке. Уже некому заплакать от обиды, прочтя мой рассказ, уже я сама далека от чувства непреходящей обиды, уже нет в живых многих из тех, с кем хотелось бы договорить и довыяснить отношения. Около шестидесяти крохотных рассказов лишены назидательности, притчевости, я никому ничего не советую и никого ничему не учу, потому что опыт, как смею сегодня утверждать категорично, скорее оглупляет человека, чем дарит ему мудрость. Мудрость же заключается в том, чтобы принимать любую развязку, как единственно возможную.

Поэтому все мои рассказы в этой книге развязок лишены. Их может додумать сам читатель, исходя из обстоятельств своей жизни. Нет в них и предысторий, потому что у каждого все начинается по-своему. Но вот сердцевина событий непременно одна. На русском языке книга называется «Мальчишеская месть». Это название придумала моя московская независимая издательница Ольга Аминова, директор литературной школы «Флобериум», где на занятиях по профессиональному мастерству разбираются мои рассказы. Она же написала предисловие, из которого я с радостным изумлением узнала, что продолжаю традиции коротких рассказов Чехова и Бунина.

На эстонском языке книга называется «Га Тонг Тао». На этом названии остановились мои эстонские издатели Кайри Кесо и Юку-Калле Райд. Они сочли, что в этом названии есть загадка, которая сможет привлечь читателя, так называется один из рассказов сборника, где речь идет о петушиных боях.

– Сейчас кажется, что писать может каждый. Всевозможные онлайн-курсы в интернете обещают, что любой за месяц или за три научится писать и издаст бестселлер. Можно ли пройти курсы и стать Пушкиным?

– Нет ни малейшего сомнения, что в рекламу пришли профессионалы. Собственно, что такое реклама? Это правда, приукрашенная некоторой степенью гиперболы. Гипербола – преувеличение – может быть и на уровне Свифта: имею ввиду, что тебе могут пообещать роль Гулливера в стране лилипутов. К несчастью, такие начинания заканчиваются только одним: магазином «Гулливер», где продаются вещи для людей, страдающих ожирением. То есть садишься за стол, подволакиваешь к компьютеру много вкусной еды, закатываешь глаза, окружаешь себя домочадцами, заранее уважающими твой талант, и считай себя хоть Пушкиным, хоть Гюго.

В дни молодости у меня был добрый приятель-поэт. Он женился на шведке. И пока она не выучила русский язык, он успел ее убедить в том, что в русской литературе было всего два поэта: он и Пушкин. Их счастливый литературный брак длился очень долго, потому что бытовой язык шведка выучила быстро, а вот отличать хорошие стихи от плохих училась еще лет десять. Но при этом я считаю, что каждый, кто хочет стать писателем, не должен себе в этом отказывать. Подумай сама: кому может мешать писатель? Особенно написавший бестселлер с нуля за две недели? И издавший его за свой счет на дорогой белоснежной бумаге в твердой глянцевой обложке? Он ни у кого ничего не украл, не перестал платить алименты, не стал черным риэлтером или «черной вдовой». Пишет себе человек и пишет, это доброе, безвредное занятие, приносящие радость автору и деньги рекламщикам.

– Каждый ли может обучиться писательскому мастерству (быть хорошим ремесленником) или нужен дар?

– Дар определяет, станет ли ремесленник хорошим, а если дар значителен, то он будет не только ремесленником, но и настоящим писателем. Но я за то, чтобы каждый, кому хочется писать, не отказывал себе в этом удовольствии. Когда-то в дворянское образование входило непременным условием умение написать стишок на случай, мадригал барышне в альбом, любовную записку с оригинальными рифмами. И вот этому ремеслу, уверена, может научиться каждый, я бы включила его в обязательную школьную программу. Я довольно много общаюсь с молодежью, и мои студенты моментально отличают ямб от хорея. То есть в этой области уже превзошли Онегина. Но а уж судьбы Ленского я им не желаю.

– Сегодня стало модным говорить, писать, снимать фильмы о великих людях (писателях тоже), вываливая их все сексуальные извращения. Как ты думаешь, почему такое имеет место? Проверить все эти факты невозможно, но, как сказала, одна моя подруга, прочитав, что Чехов с приятелями играл в «пирожок», классику читать больше не хочется. 

– Мне думается, что всякий читатель сплетен ли, исследований ли, биографий ли должен для себя решить, почему именно он интересуется теми или иными, скажем условно, «любовными историями» великих. Я глубоко убеждена, и тут мой голос начинает звенеть от ненависти, что люди, мусолящие истории о том, как плохо Цветаева относилась к своим детям, никогда не читали ее стихов, а если и читали, то ничего в них не поняли.

А если бы хоть что-нибудь поняли, то могли бы выстроить для себя правильную иерархию: сначала великие стихи, потом опять великие стихи, и снова великие стихи, и наконец, если уж вам так хочется, особенности биографии. Но читать и понимать стихи Цветаевой – это огромный труд, пытаться подобрать ключ к стихам Мандельштама – задача, можно сказать, непосильная. Судить о творчестве Гумилева, Пруста, Достоевского минимально квалифицировано куда труднее и, главное, скучнее, чем сладострастно обсуждать тот счастливый факт, что гении в личной жизни еще похуже нас будут.

– Что думаешь про скандал с худруом Русского театра Филиппом Лосем? Ты же конфликтовала с ним, даже написала сатирический роман, где он выведен под именем Евгений Ось.

– Литература мстительна, как граф Монтекристо, спасибо, что читала мой роман. Все, что я хотела сказать об этом периоде своей жизни, я высказал именно в форме этого текста. Мне куда приятней комментировать поведение своих друзей, близких, единомышленников, чем высказывания и поведение людей, которых я, признаться, уже и не помню. Давно написаны другие вещи, и есть литературные персонажи, которые меня больше не интересуют.

– Что стоит читать из современной литературы? У многих авторов книг язык очень бедный, но читать смешно. Тот же Цыпкин, например. От литературы там мало, но весело. Серьезная литература читается сложно. Как найти золотую середину?

– Я думаю, что сегодня у каждого читателя своя цель: кто-то любит именно так проводить время на пляже. Я однажды видела на пляже художника Бориса Мессерера с томом «Божественной комедии» Данте, не было ни одного человека, который бы не остановился возле него и не спросил, что с ним случилось. Действительно, читать на пляже Данта довольно странно – исключительный случай художника. Трудно представляю себе и человека на пляже с двухтомников Музеля или книгой Пруста. На пляже рекомендую читать детективы Жапризо, Агаты Кристи, Конан-Дойля.

Но если человек сидит дома, переживая мучительную несчастную любовь, отчего бы ему не перечитать всех лучших поэтов Ссеребряного века и убедиться, что и они были движимы душевными муками. Мои студенты театральной студии «Поэтическое содружество» обожают Бродского и говорят, что нехотя бредя в школу, утешаются, бормоча наизусть самые любимые его стихи.

Из недавних открытий для меня стала книга Сергея Белякова «Парижские мальчики в сталинской Москве», посвященная Георгию Эфрону, сыну Цветаевой. Это, конечно, боковая ветвь литературоведения, но все-таки Марина Ивановна любила его больше жизни, и всякие сведения о нем интересны. Жизнь его показана на фоне предвоенной панорамы Москвы, где есть и совершенно новые сведения. Бродский говорил, что вкус бывает только у портных, но полагаю, он имел в виду, что человек, любящий литературу, автоматически вырабатывает в себе хороший вкус, а портному этому нужно учиться. То есть я бы не предлагала искать середину: читайте книги «вашего уровня».

– В Эстонии есть таланты? Кроме известных всем Иванова и Филимонова

– Если ты имеешь в виду русских писателей, то я дала себе зарок не обсуждать своих товарищей по цеху, поскольку нас здесь очень мало. Что бы кто из нас сейчас ни говорил, от чего бы ни отрекался, писатель определяется только языком. Значит, Иванов, Филимонов, Котюх принадлежат русской литературе. А она необъятна, и свое достойное место нужно искать в ней, а не в нашем крохотном кругу.

– Ты великолепно выглядишь.Что делать, чтобы быть в хорошей форме в твоем возрасте? 

– Однажды Лиле Брик, который тогда перевалило за семьдесят, задали такой же вопрос. Она ответила: «если бы я проводила время в обществе балерин Большого театра, то чувствовала бы себя убогой старухой, но я окружаю себя только теми людьми, которые меня любят, и поэтому им кажется, что я по-прежнему хороша».

Думаю, это величайший секрет сохранности своего приличного внешнего облика: находиться толко среди тех людей, которых ты любишь и которые дают тебе основание думать, что и они любят тебя. Пока ты ходишь на службу, ты вынуждена считаться с теми, от кого ты зависишь, пока ты реализуешь какие-то мечты, ты волей-неволей идешь на компромиссы. Есть возраст большой социальной активности и он сопряжен с общением с невозбранными людьми. И вдруг ты вздыхаешь облегченно: кончено, я только с теми, кого я люблю, и кто радуется, видя меня. Это моя семья, мои друзья, мои студенты, мои коллеги по Союзу писателей Эстонии. Есть масса людей, которые помогали мне в жизни и продолжают помогать. Есть масса людей, которые бескорыстно меня поддерживают и делают все, чтобы мне жилось лучше и легче. Мне невероятно повезло: мне есть на кого положиться, мне есть кому быть благодарной.

Если бы я начала составлять список, то он был бы утомительно огромен. Лиана, дорогая, ты входишь в их число! Те тридцать лет, что мы с тобой дружим, ты не устаешь повторять, что я прекрасно выгляжу. Хочется верить, что у тебя будет возможность повторить мне это еще через несколько лет.