СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ ⟩ Жизнь за жвачку: 21 человек погибли в Москве после хоккейного матча

Жвачка. Иллюстративное фото Фото: скриншот с youtube.com

Трагедия в московском Дворце спорта в Сокольниках в марте 1975 года унесла жизни 21 человека, но побудила советские власти наладить производство в стране жевательной резинки, пишет newizv.ru.

В советской прессе об этом не было сказано ни слова, хотя в мирное время гибель в одном месте сразу двадцати одного человека, тринадцати из которых на момент смерти не исполнилось еще и шестнадцати, событие для любой страны «из ряда вон выходящее», – пишет в ЖЖ блогер Димитрий Подковыров.

Вот как это было

Сорок лет назад Москву посетила юношеская хоккейная команда из провинции Онтарио «Бэрри Кап». Здесь она провела пять товарищеских встреч с 17-летними сверстниками из национальной сборной СССР (дважды) и столичных «Спартака» (также дважды) и «Крыльев Советов». Спонсором турне выступила компания «Ригли», мировой лидер по производству жевательной резинки.

Но она не только полностью оплатила стоимость поездки «Бэрри Кап» в СССР, но и выдала каждому игроку канадской команды по 15-килограммовой коробке своей фирменной продукции. А они, по условиям контракта, должны были бесплатно раздавать ее зрителям, присутствующим на их матчах.

Федор Раззаков, автор серии книг «Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди», 8 марта 1975 года (вместе со своим средним братом Романом и другом Сергеем Фатовым) оказался в числе зрителей матча юношеской сборной Советского Союза и «Бэрри Кап». Вот как он описывает свои впечатления: «…Во время матча, который закончился победой наших 5:1, мы видели, как канадские болельщики, а также игроки сборной «кленового листа» периодически бросали на трибуны различные сувениры: жвачку, цветные наклейки. Подростки, которым эти вещи были в диковинку, бросались на них, как голуби на хлеб, а довольные канадцы в это время щелкали фотоаппаратами».

Слухи о раздаче канадцами сувениров болельщикам распространились по Москве быстрее молнии, и 10 марта Дворец спорта «Сокольники», где проводилась следующая игра, по оценке очевидцев, «был забит под завязку».

Из свидетельских показаний А. Назарова (ему тогда было 15 лет) следует, что он с двумя одноклассниками уселись в третьем ряду первого яруса, как раз за скамейкой запасных канадской команды. «Всю игру канадцы оборачивались и кидали детям жвачку и наклейки, — отмечается далее. – В зале сидели солдаты и милиция – и они многим не позволяли все это подбирать. В девятом ряду сидели иностранцы, но и к ним нам не разрешали приближаться. Матч закончился 3:3, и как раздалась сирена, мы устремились к выходу, чтобы успеть к посадке иностранцев в автобусы – там еще что-то можно было ухватить. Если б мы знали, что из-за этой жвачки наш друг Вовка погибнет!»

«Ходынка» у выхода № 5

Согласно выводам следствия, ставших известными через много лет, трагедии в Сокольниках предшествовали следующие события.

Во-первых, по окончанию матча было задействовано три выхода, но иностранцы покидали Дворец спорта через два из них, а для эвакуации местной публики был задействован только выход № 5. Да и то не сразу, поскольку канадцы (по задумке партийных и советских боссов) должны были покинуть трибуны первыми.

Во-вторых, уже не совсем трезвый к моменту окончания хоккейного матча электрик, видимо, решил, что его рабочий день уже закончился. Но перед уходом дернул за ручку не того рубильника и обесточил Дворец в тот момент, когда зрители еще спускались к тому самому выходу №5 по одной единственной лестнице. В полной темноте некоторые из них споткнулись, а людской поток не останавливался…

В свидетельских показаниях Л. Биченковой, размещенных в Википедии, отмечается: «После матча мы с мужем пошли к выходу. Когда до конца лестницы осталось ступенек 20, я увидела, как какой-то мужчина поднял мальчика и кричал: «Остановитесь!» Но народ все равно напирал. Мне удалось пройти мимо упавших. Выйдя на асфальт, я начала искать мужа. Рядом пластами лежали люди, и милиция пыталась хоть кого-то вытащить из завала. Мужа вытащили и стали делать ему искусственное дыхание. Затем я вместе с ним села в автобус и поехала в Остроумовскую больницу, где муж и скончался».

Относительно же полная цепочка событий выстроилась только после того, как фанаты московского хоккейного клуба «Спартак» Марат Сафин и Александр Малышев отыскали еще двух свидетелей, которые были непосредственными участниками событий. Причем один из них оказался в давке и только чудом смог спастись, кстати, во многом благодаря второму.

— Мне было 17 лет, я ходил на занятия в ПТУ, — вспоминает Александр Гончаров. — Жил в Сокольниках, на Стромынке. Нас было трое. Я, Анатолий Зудин и Виктор Заика. В концовке игры наши хоккеисты проигрывали в одну шайбу. По-моему, счет был 2:3. Я подумал: «Ну что сидеть?» И мы вышли. Закурили. Через пару минут услышали крики со стороны выхода. Вернулись, а решетчатая дверь закрыта на замок. И свет на улице не горит. А ведь горел! Темнота, и у закрытой двери скапливаются люди, с верхней площадки на которых напирает толпа. Кто повесил этот замок? Зачем?! Мы ведь только что вышли!

Как отмечается далее в материале М. Сафина и А. Малышева, размещенном в интернет-издании «Hot-Ice – Горячий Лед», «…получился настоящий живой пресс. Напиравшие сверху веселые молодые ребята кричали: «Давай, иди!» Но идти было некуда. Наверху же этого никто не понимал, и люди, бывшие там, большинство из которых было 15-16-летнего возраста, продолжали давить на толпу. А стоявшие у дверей уже не могли разговаривать, так как стали задыхаться.

Вдруг по их головам и плечам побежал какой-то молодой мужчина. По-видимому, он спрыгнул откуда-то сверху и закричал: «Давайте детей!» Из толпы стали высовываться уже слабеющие руки, из последних сил вытаскивающие детей. Мужчина стал кидать уцелевших ребятишек Саше и его товарищам. Те ловили, ставили их на землю и тянули руки за новыми.

Спустя некоторое время ворота наконец открылись. И люди, стоявшие в два или три ряда непосредственно у самой решетки, рухнули на землю. Часть из них была без сознания, часть уже мертва. На упавших сверху слоями наваливались новые и новые люди.

— Среди упавших я увидел своего бывшего одноклассника из 367-й школы Сашу Медведева, — вспоминает Гончаров. — Он задыхался, но смог сказать: «Сашка, Гончарик, вытащи меня». Под ним уже лежали мертвые. Я не смог вытащить один и позвал друга. «Тащи Медведя!» — кричу. Вытащили, он отдышался. Я знал, что на хоккей еще пошел мой младший брат. Я бегал и кричал: «Где мой Толик?» Как оказалось, он был с моими друзьями, и они спокойно вышли через другой выход. Я встретил его целого и невредимого.

Смешное наказание

…Двум Александрам несказанно повезло: ни они сами, ни их родственники не пострадали. А вот двадцать одного зрителя спасти не удалось, и еще 25 получили увечья.

Через два месяца после трагедии состоялся суд над «назначенными» виновниками. На скамье подсудимых оказались четверо: директор Дворца спорта (во время происшедшего он был на районном партактиве), его заместитель (он ушел домой с половины матча), начальник 70-го отделения милиции (по ходу матча он почувствовал себя плохо и тоже ушел домой) и начальник отдела Сокольнического РУВД. Все они по приговору получили по три года колонии общего режима (максимальное на то время наказание по статье 172 УК РСФСР об ответственности за халатное исполнение своих служебных обязанностей). Однако в декабре того же 1975 года трое из четырех вернулись домой: помогла очередная амнистия.

Кроме того, своего «хлебного места» лишился заведующий отделом спортсооружений Московского городского спорткомитета Николай Козырин, находившийся 10 марта 1975 года в заграничной командировке в западногерманском Гамбурге. Что сталось с «управляющим рубильниками» выяснить, увы, никому не удалось.

«Сокольники» по окончании хоккейного сезона закрыли на длительную реконструкцию. А мемориальная табличка о жертвах «сокольнической ходынки» появилась на стене Дворца спорта только в апреле 2013 года.

Принимая во внимание приближающуюся Олимпиаду-80, руководство страны приняло решение скрыть всю информацию о трагедии и срочно наладить производство жевательной резинки в СССР. В 1976-77 году вступили в строй линии по выпуску первой советской жевачки в Бийске, Ереване, Ростове-на-Дону, Таллинне, а позднее и в других городах.