Жительница Таллинна, чья дочь больна анорексией, рассказала, через какие круги ада пришлось пройти ей и ребенку

Фото: личный архив

Предприниматель и мать двоих детей Снежана Хярма в один день обнаружила, что ее дочь Стефани больна анорексией. Эта новость круто изменила всю дальнейшую жизнь Снежаны. Прожив четыре года в настоящем аду, изучив болезнь от и до, все силы бросив на помощь дочери, она решила помогать другим. Снежана Хярма зарегистрировала Союз людей с пищевыми расстройствами, и теперь каждый, кто страдает анорексией, булимией и другими видами пищевых расстройств и желает получить помощь, а также родители, дети которых больны, могут обратиться к Снежане. 

Официальная статистика говорит, что в Эстонии почти 7% населения, а это около 90 000 человек, в разной форме страдают пищевыми расстройствами. Это и дети, и взрослые, и мужчины, и женщины. Но особенно эта болезнь распространена среди подростков, которые очень восприимчивы к словам окружающих, к пропаганде здорового образа жизни, который навязывают соцсети, но который порой ничего общего со здоровьем не имеет. Анореския - это беда для всей семьи, но ее можно распознать вовремя, а если родители не успевают ее заметить, тогда им приходится бороться вместе с ребенком, как выражается Снежана Хярма, «за каждую рисинку». Этот путь долгий и сложный, требует терпения, силы, спокойствия и понимания. Но он реален и приводит к долгожданным результатам.

Снежана Хярма рассказала нашему порталу, через что ей вместе со Стефани пришлось пройти, и рассказ матери напоминает хождение по всем кругам ада.

- Как ты обнаружила анорексию у дочери?

- Случайно. Говорят, что это легко заметить… У меня так не получилось. Мы с семьей были в Киргизии. Стефи упала в обморок, и я ее спросила: что ты сегодня ела? Она ответила, что ничего, потому что вообще боится есть. Разговор о еде в нашей семье возникал постоянно.

- В каком смысле?

- Дочка два года уже была веганом. Стефи было 12 лет, когда я обнаружила, что у нее пищевое расстройство, оно продолжалось уже три года. Я ведь сначала думала, что дочь просто растет, вытягивается.

Веганство – это тоже разновидность расстройства пищевого поведения, еще такие заболевания называются орторексией. Заболевание наступает, когда у человека появляется идея фикс: улучшать свое здоровье, отдавая предпочтение определенным продуктам, что может привести к недостаточности питания и даже смерти. У Стефи началось с того, что она перестала есть свинину, потом говядину, потом курицу, фрукты, а после и вообще перестала есть.

- Чем дочь обосновывала нежелание есть?

- Уже ничем не обосновывала. Говорила, что боится. Причины выяснились через два года на сеансе у психолога. Анорексики все говорят, что не едят, потому что толстые. Но есть отправная точка. Наши ноги росли из слов одноклассниц, сказавших девятилетней Стефи, что она толстая, что у нее нет никаких шансов быть красивой. И их слова засели у дочери в голове.

Идет борьба за каждые две рисинки

- Заставить есть, пусть даже силой, было невозможно?

- Нет. Потому что тому, кто уже болен, говорить «немедленно ешь!» приказным тоном невозможно. Ты борешься за каждые две рисинки. Анорексики сломлены. Для них еда – самое большое зло. Анорексию как лечат? Едой. А еда - враг. Нужно обязательно обращаться к психологу, который имеет опыт работы с проблемой пищевого расстройства. 

- Что было после Киргизии?

- Я позвонила своему психологу, рассказала о случившемся, и она сказала, чтобы мы сразу же пришли к ней. И я потратила много времени на походы к различным коучам, психологам, пока не нашла правильного специалиста.

Я хочу сказать всем, как важно предотвратить анорексию на начальной стадии. Если вы заметили, что ваш ребенок сбросил 10 кило за два месяца, бейте тревогу. Не спрашивайте: почему ты не ешь? Ответ будет один: потому что я толстая. Ищите специалиста.

Стефани Хярма Фото: личный архив

- Через что тебе пришлось пройти за это время?

-  Честно сказать? Стефи уговорила папу, чтобы он попросил меня приходить с работы попозже. Я-то проверяю еду, заставляю ее есть, словом, контролирую, а муж не проверяет. Она ему может соврать. Муж говорит мне: может, ты поешь в другом месте, чтобы дочери было комфортнее? Мне пришлось съехать из дома - не потому, что мне там было некомфортно, а просто чтобы дочка  не уходила, когда я там. Она выжила меня из дома. Но это нормально для анорексиков: они боятся, ищут любые пути, чтобы не есть, манипулируют близкими. На это нельзя поддаваться. В тот момент я решила, что так будет удобней, я хотя бы помогу ребенку остаться дома. Но закончился этот эксперимент ужасно. Папа ей доверял, а она продолжала врать.

Это страшно, когда ты видишь своего ребенка с таким весом, у него сердечная недостаточность, его кормят принудительно, его органы начинают отказывать, как было у Стефи.

Дочь в первый раз согласилась лечь в больницу добровольно. Мы договорились так, если она не прибавляет в неделю по 500 граммов, то идет лечиться. Она похудела на 800 граммов и попала в отделение Мустамяэской детской больницы, где лечат детей с пищевыми расстройствами.

При росте 172 см моя дочь весила 30 килограммов

- Лечение не помогло?

- Три раза она лежала в больнице в Таллинне, но результатов это не принесло. В первый раз тебя кладут на три недели, а дальнейшие лечение более длительное, и оно может быть принудительным. Идет интенсивная терапия - все больные едят вместе, потому что человек с пищевым расстройством не имеет права есть один, так как все равно попытается спрятать какой-нибудь кусочек. Кого-то эта больница пугает, но большинство подростков всё, что там наели, быстро сбрасывают дома. И, конечно, они начинают активно двигаться, чтобы сжечь калории. Это часть болезни, и ее надо принять.

Я поначалу тоже кричала на Стефи, мол, зачем ты это делаешь? Бесполезно. Сейчас у нас уже другой этап. Я многому научилась за время борьбы за Стефи, стала спокойной, очень много разговариваю с дочерью. Моя партнер по бизнесу дала мне возможность летом быть дома, и дочь вышла на уровень эмиссии, когда приемы пищи есть. Правда, они не такие калорийные, - все считается и рассматривается - но она, по крайней мере, хотя бы ест. Это очень важно. Я научилась себя контролировать, благодаря психологу, изучила болезнь вдоль и поперек. Ты в одиночку не выйдешь из этого состояния. Можешь помочь, только если сама сильная. Но я готова пройти любой путь, чтобы увидеть результат.

- Стефи лежала в больнице и в Тарту?

- После очередного пребывания в отделении для людей с пищевыми расстройствами Стефи вернулась к прежнему весу. В Мустамяэской больнице она лежала трижды, и каждый раз мы возвращались туда в более плохом состоянии. Поэтому решили попробовать лечиться в Тарту, и там были более жесткие условия. Стефи тогда при росте 172 см весила 30 килограммов.

- Это как?

- В Мустамяэской больнице пациенты с пищевым расстройством могут общаться между собой, хотя это и не приветствуется врачами, а в Тарту - нет. Два месяца Стефи не выходила из палаты: нельзя было ни с кем общаться, телефон выдавался каждый день на полчаса для связи с родными. Нельзя и читать, потому что вес настолько маленький, что можно только лежать. Да и любой анорексик использует книгу как спортивный инвентарь, чтобы накачать бицепсы.

Свой день рождения Стефи встретила в тартуской больнице. И родители смогли поздравить ее только так Фото: личный архив

Они не учатся, потому что когда у тебя индекс массы тела менее 15, мозговая деятельность запрещена. Но анорексики – гениальные люди, их айкью обычно выше, чем у нормального человека, и у Стефи не было проблем с учебой. Она почти весь 7 класс провела в больницах, но успешно сдала экзамены, перешла в 8-й. Сейчас она на домашнем обучении. Это ее зона комфорта, важно, чтобы она из нее не выходила, иначе может быть скандал или очередной срыв.

Анорексики  используют книги, чтобы накачать бицепсы. Поэтому чтение в больнице запрещено

Сейчас Стефи питается шесть раз в день. Мы едим вместе. Бывает, что муж или я на работе, тогда приходит моя соседка, крестная дочери. Основные приемы пищи обязательно должны быть с кем-то, а в перекусы Стефи может звонить мне по видеосвязи и есть на моих глазах.

- Дочь понимает, что сама с собой сделала?

- Сейчас понимает, и может говорить об этом открыто. Это большой плюс, потому что она принимает болезнь и может двигаться дальше. Конечно, не все проблемы решены, но она весит уже 45 кг.

-  Стефи ведет в Instagram свой блог. О чем он?

- О ней самой. И это огромная помощь всем, кто попал в такую же беду. Ей много пишут, поддерживают, а она поддерживает тех, у кого такие же проблемы.

- Дорого стоило лечение?

- Один день в стационаре обходится в 120 евро. Больничная касса покрывает расходы, но иногда нужно через суд доказать, что человек нуждается в лечении, потому что сами больные не признают себя таковыми. Подсчитай, сколько было потрачено за полгода? 22 000 евро. Плюс по 45 евро за 45-минутный сеанс у психолога, а мы ходим к психологу вместе с мужем и Стефи. 560 евро в месяц, это бешеные деньги. А психотерапия должна быть. 

Лечение в стационаре стоит 120 евро в день

- Ты зарегистрировала Союз людей с пищевыми расстройствами. Чем будете заниматься?

- С чем я столкнулась четыре года назад? Я не знала, что делать, куда бежать. Семейные врачи часто знают о пищевом расстройстве мало. Теперь люди, которые нуждаются в помощи, могут обратиться в наш Союз. У нас есть помещение в торговом центре Т1, но пока там идет ремонт, и мы оформляем бумаги юридически. Думаю, что откроемся в середине ноября-начале декабря. Постараемся, чтобы реабилитация людей, страдающих пищевыми расстройствами, проходила за счет государства. На данный момент, к сожалению, этого нет, так как люди с пищевыми расстройствами не признаются инвалидами. Мы будем работать только с врачами и психологами.

Информацию и поддержку на эстонском и русском языках можно получить, написав по адресу: [e-mail]