«Все пьют водку»: Стивена Кинга восхитил российский сериал «Эпидемия» с участием актера из Таллинна Кирилла Кяро

Кадр из сериала "Эпидемия" Фото: скриншот видео

Российский фантастический сериал «Эпидемия» заинтересовал американский стриминговый канал Netflix, что в начале сентября он выкупил лицензию на показ, а в начале октября - запустил на своей платформе под названием To the Lake («К озеру»).

Примечательно, что российскую новинку заметили  знаменитый американский писатель Стивен Кинг. Он назвал To the Lake - «чертовски хорошим русским сериалом на Netflix» и отметил ряд важных моментов: сюжет повествует об эпидемии, в кадре много снега и холодно, все пьют водку. Позже он сравнил сериал со спагетти-вестернами.

Фото: twitter

Удивительным образом сериал, посвященный распространению смертельного вируса в Москве вышел незадолго до пандемии коронавируса (проект показали в онлайн-кинотеатре Premier). Наконец, сериал покажут и по телевидению — на канале ТВ-3. В преддверии телепремьеры «Телепрограмма» побеседовала с исполнителем главной роли Кириллом Кяро.

— Кирилл, как получилось, что сериал «Эпидемия» вышел в канун пандемии коронавируса?

— Все об этом говорят, конечно. Когда все это было еще только в Китае, мы шутили, что, мол, коронавирус — гениальная промокампания наших продюсеров. Но на самом деле это, конечно, совпадение. Сериал-то снят по роману Яны Вагнер «Вонгозеро» 2011 года.

Кадр из сериала "Эпидемия" Фото: Instagram

Постапокалиптических фильмов в целом много, да и вообще люди всегда ждут конца света. У Альбрехта Дюрера была серия гравюр «Апокалипсис» про это. Глобальных катаклизмов человек ждет и боится. После выхода «Эпидемии», бывало, к друзьям приезжаешь, а они смотрят с тревогой. «В чем дело?» — спрашиваю. «У меня трое детей. Пожалуйста, скажи, что все будет хорошо! И не снимайся больше в фильмах-катастрофах», — отвечают. В шутку, само собой.

— О чем этот проект для вас — о природе человека, которая проявляется в экстремальных условиях, или о сложных отношениях бедных и богатых, либералов и патриотов?

— Отношения людей мы затрагиваем. Но вообще главное — природа человека. Насколько он способен не утратить человеческое? Не скатиться в животное? Хотя это большой вопрос, что лучше: человеческое или животное. Первое иногда жестче второго.

Ведь все признаки цивилизации, культуры и этики — то, что в нас с молоком матери попадает и чему нас учат, может быстро потеряться в экстремальных условиях. Или не потеряться. Такое исследование проводится и в романе, и в сериале. Мне было интересно это, когда мы брались за работу.

— Человечество готово на отдельные жертвы ради сохранения жизни на земле в целом?

— В нашем проекте герои думают о близких, уж точно не о человечестве. Они не спасают мир, они не супергерои. Они просто живые и слабые люди. И это как раз ценно и хорошо. Урапафосных сцен в сериале нет. Люди просто хотят выжить, потому и едут на озеро.

Они не хотят оказаться в центре событий, заниматься эвакуацией или спасать больных, бабушек и дедушек, нет. Они бегут. И видят срез нашей страны в таких условиях. Возможно, это слишком жестко, но правдиво.

— Как прошла ваша самоизоляция? Сильно пострадали психика и семейный бюджет?

— По кошельку, конечно, ударило. Но я был дома с семьей в Эстонии и в целом провел время хорошо. Это было время остановки, когда можно было подумать, кто ты, где ты и зачем. Кто рядом с тобой. Если не брать в расчет заболевших, которых на всю Эстонию было меньше тысячи человек, это было хорошее время для меня.

Пандемию актер пережидал на эстонском хуторе с женой Настей и дочерью Мирой. Фото: Instagram

Гонка и беготня за новыми проектами — это хорошо, без этого уже не могу, но в таких условиях нет возможности остановиться и подумать: зачем и куда ты двигаешься, что ты хочешь. Не могу сказать, что теперь точно знаю, куда иду. Но подумать об этом в паузу получилось. Я правильно ею воспользовался.

— Перед рождением дочери Миры вы проходили курс молодого отца. Какой она растет сейчас, как вы взаимодействуете?

— Дочь растет свободным человеком, независимым и требующим внимания. Мне кажется, она будет интересной личностью. Очень надеюсь на это. Главное, чтобы она не ударилась в эгоизм. Надеюсь, этого удастся избежать. У Миры прекрасная мама — тонкий психолог, мы все ее любим. Поскольку я из-за работы меньше времени провожу с дочерью, то восхищаюсь, когда вижу, как жена общается с Мирой. Мама намного больше дает, чем я. Но и я стремлюсь и учусь.

— Насколько вы податливы на капризы дочки?

— Из меня веревки плести легче, чем из мамы, это факт. Я пока слабое звено в семье. С другой стороны, я редко вижу дочь — поэтому, конечно, хочется постоянно баловать ее. Не могу сказать, что мама ее не балует совсем, нет. Она делает это умело и умеренно. Самое главное, нам удается создать такой мир, где Мире пока что никто не причинил зла. Понятно, что когда-нибудь это произойдет, но хотелось бы, чтоб к тому моменту дочь уже окрепла. Пока все кружится вокруг нее. Мир для Миры — сказка, где она маленькая принцесса.

Фото: Instagram

— В Москве растет число заболевших CoViD-19, и на этом фоне прошло довольно массовое мероприятие — Московский международный кинофестиваль. Это пир во время чумы или акт безысходности перед очередной волной ограничений?

— И «Кинотавр», и ММКФ должны были пройти летом и уже переносились. Когда появилась передышка, их провели — в Сочи и Москве. Мне кажется, жизнь прекращать надо в самом последнем случае. С этим вирусом нам придется жить, и надо научиться это делать. Сейчас мы проходим период первых шагов, пробуем жить в этих обстоятельствах.

Я был на ММКФ. Не могу сказать, что было много людей. К тому же меры охраны здоровья соблюдены — во время премьерных показов выдавались маски и перчатки, повсюду антисептики. Так что люди стараются соблюдать безопасность. Это сложно, неудобно, никто не привык, цифры растут, но в этом столько нюансов…

Были ли точны летние цифры, насколько верны нынешние данные? Это широкое поле для манипуляций. Я думаю, что надо научиться предохраняться от вируса. Ждем введения вакцины. Возвращаясь к нашему разговору про «Эпидемию»: это всего лишь самосохранение, а не самопожертвование. Наверное, сейчас надо меньше общаться с близкими пожилыми людьми.

У меня есть знакомые педагоги по актерскому мастерству, которые ушли неожиданно, — и это больно. Может быть, все расслабились. Мне повезло, что я был в Эстонии: мы жили за городом, на хуторе — море, сосны и мы. Гуляй по всему лесу, собирай грибы. Это и было мое Вонгозеро, где мы спаслись. Хорошо, что эпидемия в жизни и в сериале отличаются, — в сериале все гораздо жестче и беспощаднее. В реальности никто никого не убивает. И люди, надеюсь, остаются людьми.