Андрей Кончаловский впервые за долгое время рассказал о состоянии дочери

Фото: Vyacheslav Prokofyev/Vyacheslav Prokofyev/TASS

28 сентября дочери Андрея Кончаловского и Юлии Высоцкой — Марии — исполнилось 20 лет. Из них почти шесть девушка находится в клинике под наблюдением врачей. После автомобильной аварии, которая произошла во время путешествия звездной семьи во Франции, Машу ввели в искусственную кому. Родители тяжело переживают трагедию и редко дают комментарии о состоянии дочери, пишет СтарХит.

Однако в программе «Познер» 82-летний режиссер признался, что старается смотреть на ситуацию оптимистично. По словам Андрея Сергеевича, спастись от отчаяния ему помогло обретение нового смысла существования.

Фото: Vyacheslav Prokofyev/Vyacheslav Prokofyev/TASS

У Виктора Франкла главная философия: иметь силу — найти цель. Потому что жизнь без цели бесцельна. Моя цель, чтобы она выздоровела. Это является сущностью моей жизни и Юлиной. И эта вера неумолима,

— поделился Кончаловский.

К слову, мэтр до сих пор корит себя за аварию. Ведь в тот роковой день именно он был за рулем, а 14-летняя Мария оказалась непристегнутой. Говорили, что из-за случившегося режиссер на долгое время замкнулся в себе, но семья не дала ему погрузиться в депрессию.

Супруг Юли — настоящий мужчина, честный, добрый, умный. Беда, которая случилась с их дочкой Машенькой, только сплотила их,

— ранее говорила мать актрисы.

Фото: Vyacheslav Prokofyev/Vyacheslav Prokofyev/TASS

Напомним, что сначала Марию госпитализировали во Франции. Местные специалисты пытались помочь девочке, но их прогноз оказался неутешительным. Медики посчитали, что дальнейшее лечение бессмысленно и советовали прекратить борьбу.

Французские врачи хотели отключить ее от аппарата поддержания жизни,

— делился старший сын режиссера Егор Кончаловский.

Но родители Маши не сдались и перевезли ее в Россию. «Бывают моменты, когда она со мной, бывает, что я ничего не понимаю, — говорила Высоцкая. — Вот вроде бы происходит что-то такое, чему мы очень радуемся. Ждем повторения, а его нет. Зато случается что-нибудь другое. Все идет... медленно. Нам с самого начала говорили, что восстановление будет очень и очень долгим. И это бесконечная работа — и Маши, и наша... Трудно понять, есть ли свет в конце тоннеля. Я постоянно работаю над собой, чтобы его разглядеть. И убедить всех, что он есть».