Уже выросло поколение, которое думает, что «одна шестая часть суши» – это блюдо в японском ресторане... Прошло два десятилетия с момента распада Советского Союза. Помните, что было тогда? Пионеры и комсомольцы, автоматы с газированной водой, Олимпиада, балет, космонавты, «15 республик – 15 сестер»... И наши старые кумиры – тогда еще очень молодые. «Антенна» выяснила, как они живут сейчас – уже за пределами России.
Вахтанг Кикабидзе: мой диагноз – грузин
Три года назад он уехал из России. «Антенна» побывала в Тбилиси в гостях у знаменитого Бубы и узнала, чем он сейчас занимается.
Четырехэтажный дом Кикабидзе находится в одном из элитных районов грузинской столицы. Уже в прихожей появляется ощущение, что попал в музей. На стенах – плакаты и афиши концертов разных лет, грамоты, фотографии, картины...
– Вахтанг Константинович, у вас очень красивый и просторный дом. Столько интересных вещей и старинной мебели!
– Мебель досталась от бабушки и дедушки. Это сейчас она антиквариат, а когда попала ко мне, была развалина. Когда я решил привести в порядок буфет, реставраторы ахнули: «Откуда он у тебя?» Оказалось, это самый старинный грузинский буфет ручной работы, он был сделан пару веков назад. Их было изготовлено штук сорок всего. И вот один из них – у меня.
– Дом тоже достался от бабушки и дедушки или вы купили его после недавнего переезда из Москвы?
– Этот дом я построил еще в 1997 году. Но поскольку было много работы в России, чаще бывал в Москве, чем здесь. Приходилось годами жить в гостиницах. А туда не позовешь друзей. Дом для того и нужен, чтобы принимать гостей.
– Какими фирменными грузинскими блюдами угощаете?
– Если учесть, что любимым моим блюдом является жареная картошка… Словом, когда хочу, чтобы гость отведал вкусно приготовленное мясо или овощи, веду его в ресторан. Я хорошо знаю, где вкусно готовят.
– Наверное, знаете толк и в хорошем вине?
– Знаю, но сам я из вин люблю... водку. Это гастрольная болезнь. Когда спрашивают о чаче (национальный грузинский крепкий напиток. – Прим. «Антенны»), всегда отвечаю: «Чачу можно пить понемножку, как лекарство. А много чачи – это уже изжога».
Осел сиреневого цвета
– Вас давно не было видно в кино, но недавно снялись в фильме Резо Гигинеишвили «Любовь с акцентом». Чем зацепила история?
– Мне нравится, как работает Резо. Он умеет говорить с людьми, умеет слушать, не навязывает своего мнения. В его фильмах есть смысл. У меня крошечный эпизод в одной из новелл. Там мы с Нани Брегвадзе сыграли супружескую пару, которая отмечает золотую свадьбу. Одним из случайных гостей на ней становится герой Никиты Ефремова. С ним мы спели какую-то песню, немного бардовскую, в принципе все. Но мне понравился внук Олега Ефремова. Думаю, он талантливый парень.
– А вообще сейчас часто приглашают сниматься?
– Очень часто предлагают сценарии, которые никак не связаны с литературой. Я с большой грустью и интересом пересматриваю старые советские фильмы. Все они что-то несли, а сейчас ничего нет. Например, я восемнадцать раз смотрел фильм «Бег». Сразу понимаешь, кто ты, откуда, зачем. А что в сегодняшнем кино? Сюжеты ворованные, причем американские. Кто главные герои? Проститутки, морфинисты, менты. И когда предлагают подобные роли – мне, в моем возрасте, – сразу же возникает мысль: зачем сниматься? Лучше пойду на рыбалку.
– Может быть, пора написать сценарий самому?
– У меня есть готовый сценарий, который хочу снимать. Его многие хотели выкупить, но я не даю. Это разные истории обо всем: о любви, дружбе, войне. Сказка о такой маленькой стране, где живут сумасшедшие люди. Я уже придумал прелюдию к фильму. Начинается кино с того, что на весь экран будет… попа, в брюках, естественно. Потом камера отъезжает, и мы видим, как человек лезет на забор и на что-то смотрит. Потом он бежит к другому мужику и говорит: «Михо купил осла сиреневого цвета. А грузины так не делают». Дальше они с приятелем оба лезут на забор. А там стоит белый осел и спокойно жует сено. Второй мужик говорит: «Ты что, идиот? Он же белый!» На что первый мужик парирует: «А ты что, никогда не видел белую сирень?» Все это сумасшествие! Понимаете, это же кто и как на жизнь смотрит. Я уже показывал сценарий знакомым, не киношникам, реакция хорошая. Из этого материала можно сделать неплохой фильм. Даже переводить на русский язык не надо, и так будет все понятно. Я и название уже придумал – «Диагноз: грузин».
– А почему до сих пор не начались съемки? Наверняка желающих работать с вами предостаточно.
– Желающих-то много, только я не со всеми хочу работать. Хочется сделать все хорошо, найти единомышленников. Пока знаю одно – в фильме я тоже сыграю.
Музыка сердца
– В кино вы не снимаетесь, а чем зарабатываете на жизнь?
– Есть национальности, которые любят танцы. А грузины любят петь. Пока есть силы и здоровье, я езжу с концертами по зарубежным странам: сейчас запланированы Франция, Испания, Италия, Греция, Чехия. На концертах половину программы исполняю на русском, половину – на грузинском языке. Без кино я могу прожить, но не без песни. Несмотря на то что у меня нет даже специального музыкального образования. Наше поколение – подвальное. Когда не было магнитофонов и дисков, слушая приемник, мы записывали на бумаге слова, подбирали музыку и заучивали понравившиеся песни. Пели известные зарубежные хиты, я копировал Армстронга, Синатру. Свое сердце я отдал музыке. Недавно так тяжело заболел воспалением легких, что решил не рисковать здоровьем и отменил запланированные концерты. Понимаю, что в один прекрасный день мне скажут, что петь нельзя из-за горла. И стараюсь его беречь.
– Какие песни поете с особым удовольствием?
– Все те же, что и раньше, которые у всех на слуху: «Мои года – мое богатство», из фильма «Мимино». Недавно один довольно популярный композитор предложил мне новую песню. Когда он заиграл первые аккорды, я понял, что уже слышал их раньше. Подумал, наверное, он шутит. Но оказалось все намного хуже. В каком-то месте он ушел немного в сторону от известной мелодии, а потом снова к ней вернулся. Это проблема. Все песни друг на друга похожи. О чем поют с экрана телевизора молодые исполнители? О ромашках и дождике, сюжета-то нет!
– В Россию с концертами не планируете?
– Мне и сейчас приходят письма с просьбами о гастролях. Я пока воздержусь от ответа. Люди не понимают, что теперь нам, грузинам, намного сложнее приехать к вам – чисто технически. Но обещаю, как только все наладится, конечно, тут же приеду. И у нас россиян хорошо встречают. Вот недавно проходил театральный фестиваль. Приезжал Джон Малкович, голливудский актер. Но наши люди больше ждали российских артистов: Чурикову, Басилашвили. И когда они приехали со своим спектаклем, им радовались больше.
Семейные радости
– В России у вас остались друзья? Как с ними общаетесь? С помощью компьютера?
– Как и раньше – по телефону или принимаю их у себя в гостях. По компьютеру я смотрю фильмы. Вот и все, больше никак его не использую, хотя знаю о многих «моих» сайтах, к которым не имею никакого отношения. Я очень люблю читать. И лучше несколько дней буду держать книгу в руках, чем за полчаса прочитаю сокращенный вариант «Войны и мира» в Интернете.
– Что сейчас приносит вам радость и дает силы для творчества?
– Близкие! Жена Ирина, дочь Марина и внук Георгий, сын Константин и его сыновья – Вахтанг и Иван. Здесь жить стало легче. Здесь вся семья в сборе. Вот сейчас, пока мы говорим, наверху спит правнучка Александра. Она от внука Георгия. Правнучка – самая большая сейчас для меня радость.
– А осталось еще что-то, что вас удивляет?
– Мне 73 года. Чем меня можно удивить? Наверное, ничем. Хотя нет! Меня можно удивить хорошим клевом. Я страстный рыбак! Рыбачу везде, где бываю. В последний раз ловил рыбу в Мексике. Не помню, как называется рыба, наверное, о ней писал еще Хемингуэй, – она была самой большой в моей практике. Но мы так и не смогли ее вытащить.
ЛАТВИЯ
ЛАЙМА ВАЙКУЛЕ, певица:
– Не скучаю по тем временам. У меня и сейчас много работы: концерты, гастроли, съемки. К тому же я всегда любила заниматься чем-то параллельно. У меня был салон красоты, но он оказался нерентабельным. Сейчас в Прибалтике, странах СНГ продвигаю линию косметики для женщин. Когда Союз распался, я работала в Америке. Вернувшись, была поражена: если в США молодежь «умирала» от Майкла Джексона, то в Москве встретила фанатов «Ласкового мая». И мне стало так грустно, что наши ребята вырастают на некачественной музыке. Сейчас у меня это уже прошло. В сегодняшней эстраде не так важны вокальные данные, как харизма, и я не вижу в этом ничего плохого.
АЗЕРБАЙДЖАН
ПОЛАД БЮЛЬ-БЮЛЬ ОГЛЫ, певец, играл в фильме «Не бойся, я с тобой!», сейчас дипломат:
– Если бы не распад СССР, я бы, наверное, не стал послом Азербайджана в России. Вообще, я по гороскопу Водолей, а для этого знака характерна резкая смена деятельности. Не устаю повторять: все хорошее, что было в Советском Союзе, надо сохранять. В СССР были большие достижения в области культуры: художники, писатели, композиторы, музыканты были одними из самых сильных в мире, была школа. И эта школа шла и в наши республики. Сегодня нужно продолжать линию сближения культур. Мы ведь все равно живем в одном географическом пространстве.
АРМЕНИЯ
РУБЕН ДЖАГИНЯН, продюсер, бывший кавээнщик:
– Сейчас я руковожу компанией, которую мы основали с друзьями – членами команды КВН – как раз 20 лет назад. Зарабатываю, конечно, больше, чем тогда. Могу позволить себе ездить и смотреть мир, удивлять и баловать любимую женщину. CCCР, конечно, вспоминаю! Но никогда не скажу: «Тогда было хорошо, а вот сейчас...» Я рад, что моя дочь будет расти в свободной стране. И она обязательно возьмет в свой багаж лучшее из «советского» – книжки и мультики (папа и мама об этом позаботятся).
БЕЛОРУССИЯ
ЯДВИГА ПОПЛАВСКАЯ, певица, экс-солистка ансамбля «Верасы»:
– Теперь возможностей гораздо больше. В «Верасах» была ставка 20 рублей плюс надбавка за мастерство – за концерт получали 25 рублей. Алла Пугачева получала 36 рублей за концерт. В месяц набегало где-то 320. Это считалось очень круто. Но все равно недостаточно, чтобы ни в чем себе не отказывать. Например, в 80-х, чтобы купить мебельный гарнитур, мы с Сашей (Тиханович – муж Ядвиги, экс-солист «Верасов». – Прим. «Антенны») одалживали деньги у моего папы. Сейчас, если у тебя есть мечта, на нее можно заработать. Но сказать, что мы шикуем, не могу. У нас большая часть концертов – благотворительные.
КАЗАХСТАН
РОЗА РЫМБАЕВА, певица:
– Я родилась в СССР, была музыкальной, спортивной девушкой с периферии. Десятков кастингов, как сейчас, в 70-е годы не существовало. На конкурсы меня направляли комсомол, партия, правительство, и я повсюду побеждала! Сейчас я – активно гастролирующая певица. А кроме концертов занимаюсь общественной деятельностью и преподаю актерское мастерство в Казахской национальной академии искусств имени Жургенова, которую некогда окончила сама. Теперь в ней эстрадному вокалу обучается мой старший сын Али Окапов.
ЛИТВА
ДОНАТАС БАНИОНИС, актер и режиссер:
– О Союзе у меня нет хороших воспоминаний. Не выпускали за границу, что меня раздражало. Когда Литва стала независимой, было счастье. Сейчас мне 87 лет. Живу один. Второго января будет четыре года, как умерла жена, с который мы прожили 60 лет. Получаю повышенную пенсию от государства – 2300 литов (примерно 27 000–28 000 рублей. – Прим. «Антенны»). Раз в неделю заезжает сын и отвозит в магазины. Если приходят гости, пересматриваем «Солярис» или «Никто не хотел умирать». Из моих 60 фильмов только 5 заслуживают внимания, остальное – мусор.
КИРГИЗИЯ
МАРИЯ АЙТМАТОВА, вдова писателя Чингиза Айтматова:
– Распад Советского Союза для Айтматова, с одной стороны, открыл новые горизонты. Например, поступило предложение перейти на дипломатическую службу (Чингиз Айтматов был послом Киргизии в нескольких европейских странах. – Прим. «Антенны»). Ему это было интересно. Он всю жизнь боролся за свободу человека, и вот эта свобода пришла. С другой стороны, в советские времена страна жила одним дыханием. А когда СССР распался, общаться с друзьями, а они у мужа были по всему Союзу, стало сложнее.
МОЛДАВИЯ
НАДЕЖДА ЧЕПРАГА, певица:
– С Советским Союзом у меня связаны лучшие воспоминания. Это были годы юности, время творческого подъема. Живя в СССР, я могла в любое время дня приехать в аэропорт, взять билет и улететь из Москвы в Кишинев. Мы были одной страной, а сейчас всюду границы, они столько времени отнимают. Романтичность, спонтанность, легкость остались в прошлом. И с гастрольной жизнью в прежние времена было лучше. Отправляясь в любую из союзных республик, ты давал там сразу 10–13 концертов. Получала по 17 рублей за каждое выступление. Ну кто из молодых исполнителей сегодня может похвастаться такой востребованностью? Советский человек знал, что государство его без копейки не оставит. Сейчас же нас бросили в океан: выплывете – хорошо.
ТУРКМЕНИЯ
КУРБАН БЕРДЫЕВ, футбольный тренер, мастер спорта СССР:
– В «Рубине», в Казани, я работаю уже 10 лет, и работы у меня еще много (контракт у Бердыева до декабря 2012 года. – Прим. «Антенны»). Готов ли остаться здесь навсегда? Я двумя руками «за». Казань – моя вторая родина после Туркмении. Я до сих пор ощущаю себя гражданином Советского Союза. Мне одинаково комфортно во всех странах, где я работал: и в Казахстане, и в Туркмении, и в России. В Ашхабад на день-два прилетаю, больше не получается. В самолете автографы берут. Турк-мения вообще болеет футболом: столько звонков, телеграмм!
ТАДЖИКИСТАН
БАХТИЕР ХУДОЙНАЗАРОВ, режиссер фильма «Лунный папа»:
– В 1991 году я снял фильм «Братан», который имел успех в Европе. На волне этого успеха я уехал работать в Германию. Там получил возможность снимать то, что хочу, и были продюсеры, готовые финансировать картины. Но, несмотря на отъезд, я тяжело переношу развал Советского Союза. Очень трудно себе представить, что наши республики теперь «иностранные».
УЗБЕКИСТАН
РУСТАМ САГДУЛЛАЕВ, актер, сыграл Ромео в фильме «В бой идут одни старики»:
– Я живу насыщенной творческой жизнью. Бизнесом не занимаюсь, в политику не лезу, хватает работы в кино у себя в Ташкенте. Часто зовут провести мастер-класс в театральном институте. Об СССР, конечно, вспоминаю. Но сказать, что ностальгирую по тому времени, не могу. В семье у меня все хорошо. Двое детей – 18-летняя дочь Навруза готовится стать журналистом, а 15-летний Равшан помешан на технике.
УКРАИНА
НИКОЛАЙ ГНАТЮК, певец:
– Крах СССР сначала произвел на меня удручающее впечатление. Разрушились связи между республиками, развалились филармонии, концертов было меньше. Но я чувствовал: люди стали свободнее. Я до сих пор выступаю, зарабатываю на жизнь только пением. И мне хватает. Сейчас снимаю квартиру в Подмосковье, когда есть работа в столице. Но как появляется свободное время, уезжаю к сыну в Германию – он живет под Берлином.