Вигго Мортенсен: «Зеленая книга» делает людей счастливыми

Кадр из фильма "Зеленая книга" Фото: Kaader filmist

Исполнитель главной роли в новом фильме Питера Фаррелли — о народном кино, прототипе своего героя и похищенной со съемочной площадки еде.

В прокате — «Зеленая книга» Питера Фаррелли («Тупой и еще тупее»), мелодраматическая история возникновения крепкой дружбы между афроамериканским пианистом-геем, академическим музыкантом, имеющим степень (Махершала Али), и его белым водителем, хамоватым мачо из Бронкса, не лишенным расовых предрассудков (его как раз играет Мортенсен). «Зеленая книга» — важный участник оскаровской гонки. Только что она получила три «Золотых глобуса» как лучший мюзикл/комедия, за роль второго плана (Али) и за лучший сценарий, пишет Kinopoisk.ru.

Как вы считаете, «Зеленая книга» — это не слишком наивное кино по нашим временам?

Вы фильм-то вообще смотрели? Я вот не встречал такой единодушной реакции зрителей, такого отклика, как в Торонто после премьеры «Зеленой книги». Честно. А я ведь довольно пожилой человек. Причем я присутствовал на трех показах, два из которых добавили в последний момент, что называется, для простых людей. Торонто, кстати, вообще самый приятный фестиваль на свете, потому что он не про награды («Зеленая книга» получила в Торонто приз зрительских симпатий. — Прим. ред.).

Короче, мне позвонил Ник Валлелонга, сын того парня, которого я играю в фильме, и пригласил на встречу с публикой, на Q&A. И вот эти простые зрители встретили нас стоячей овацией. «Зеленая книга» делает людей счастливыми, поверьте.

Значит, вас нисколько не обижает этот термин, уже прозвучавший в рецензиях — «доброе кино»?

Знаете, у нас сейчас как бы промотур, и на каждой пресс-конференции ваши коллеги, очень вежливые, произносят одну и ту же фразу: классное кино, но оно же сугубо развлекательное. «А что тут плохого?» — всегда хочется мне переспросить. Зачем этот союз «но» посередине предложения? Снять кино, которое бы развлекало и воодушевляло людей одновременно, это очень трудно. И, главное, наше кино говорит о множестве социальных проблем: расизм, классовое расслоение, культурные барьеры, коммунитаризм (социальное устройство, при котором граждан объединяют общие ценности, способствующие развитию низовых общественных связей. — Прим. ред.). С момента описываемых в фильме событий прошло больше полувека, а воз и ныне там. Современная Америка не самое оптимистическое зрелище.

Так вот, возвращаясь к доброму кино. Журналистам кажется: а, ну, это Питер Фаррелли, внятного высказывания тут не жди. А я считаю, что Питер — это Престон Стерджес наших дней. И я так рад, что наконец-то он участвует со своей картиной в серьезных фестивалях и на него больше не смотрят свысока, как на автора тупых комедий про пердеж. Он обладает уникальным талантом говорить о важном, не прибегая к тяжеловесной форме, оставаясь в границах столь любимого им жанра. Знаете, можно снять серьезную документальную картину, в которой каждую минуту ты будешь говорить о вопиющих несправедливостях, и в итоге ее посмотрит полтора человека. А «Зеленая книга» разговаривает со зрителем вкрадчиво, без напряга, зритель смеется, но где-то понимает, что смех-то сквозь слезы.

Скажите, так уж сильно эволюционирует ваш герой в картине? Кажется, он с самого начала гораздо терпимее большинства в вопросах расы.

Да, вы правы. Скорее, именно Док (герой Али — Прим. ред.) больше меняется к концу фильма, нежели Валлелонга. И я вам объясню почему. Он просто очень хороший человек. Так бывает. Да, он необразован, неотесан, у него чудовищные манеры. Он говорит с набитым ртом, беспрестанно курит, навязчив. Но его культурный уровень не так уж низок, если разобраться. И очень характерно, что он, например, знает и любит джаз в разы лучше, чем Док, хотя тому вроде как полагается, ведь это черная музыка. На первый взгляд, Валлелонга глуп, но это неправда. Он интуитивно чувствует вещи, даже очень тонкие.

До съемок вы знали про справочник «Зеленая книга»?

Я знал, хотя это чистая случайность. Даже большинство афроамериканцев никогда не слышали про «Зеленую книгу». Все-таки определенный прогресс налицо. Этот мир, наверное, стал чуть лучше, чем был в 1962-м. Как-то на барахолке я купил детям в подарок книжку, которая называлась «Руфь и „Зеленая книга“» про маленькую девочку, отправившуюся с семьей на Рождество в гости к бабушке из Чикаго в Сиэтл через всю страну. И таким образом я узнал о том, что во времена расовой сегрегации черному населению в помощь был издан справочник, в котором были перечислены все гостиницы и рестораны США, принимавшие у себя афроамериканцев или, как их тогда называли, Джимов Кроу.

Вас не удивило предложение Питера Фаррелли сыграть италоамериканца, особенно в контексте последних тенденций, всех этих требований общественности, что трансгендера должен играть настоящий трансгендер, цыгана — цыган и так далее?

Хороший вопрос. Вообще сильно удивило. И я даже испытывал определенный стресс, потому что искренне считаю, что в Голливуде полным-полно отличных италоамериканских актеров, которые, наверное, по логике вещей должны были оказаться на моем месте. Но Пит меня убедил. Он сказал, что если я смог сыграть русского бандита в «Пороке на экспорт» или Фрейда в «Опасном методе», то уж Валлелонга для меня — дело плевое. И что он не хочет очевидных кастинговых решений. И мне кажется, что я в итоге неплохо вписался. Вы знаете, что почти все члены семьи в фильме не профессиональные актеры, а настоящие родственники Валлелонги? И на площадке была масса смешных моментов.

Старшее поколение семьи Валлелонга тоже присутствовало, и они постоянно подворовывали еду из реквизита, потому что просто не понимали, как можно пройти мимо тарелки с канноли. С едой вообще целая история. Когда я впервые познакомился с семьей Ника, они беспрестанно говорили о моем герое. И из их рассказов получалось, что все-то он делал превосходно — и пел, и плавал, и танцевал, и в карты никогда не проигрывал. Но когда я у них спросил, что он любил делать больше всего, почти единогласно они ответили: есть и курить, часто одновременно. И так стало очевидно, что мне придется набрать десяток-другой килограммов.

В фильме много классных сцен, а какая больше всего нравится вам?

С пиццей. Это самый смачный момент «Зеленой книги». И это не выдумка. Именно так он с пиццей и расправлялся — складывал макси-формат вчетверо (в фильме Мортенсен складывает пиццу вдвое. — Прим. ред.) и съедал за пару минут, как обыкновенный сэндвич. Мужик, че.