«Привыкнуть к этому невозможно»: Брайан Крэнстон о ремейке «1+1»

Брайан Крэнстон в ремейке "1+1" Фото: David Lee / ZUMAPRESS.com

Скоро, 8 февраля, в прокат выйдет американский ремейк французского хита «1+1» о белом миллионере, прикованном к инвалидному креслу, и его чернокожем помощнике, парне с криминальным прошлым (все это еще и основано на реальной истории французского бизнесмена и авантюриста Филиппа Лакасса). В новой версии этой истории парализованного господина играет Брайан Крэнстон («Во все тяжкие»), а его веселого компаньона — Кевин Харт. Вместе их герои проходят путь от растерянности до уверенности в себе и будущем.

КиноПоиск расспросил Крэнстона о том, каково ему было играть с ограниченными возможностями.

— Вам не было страшно браться за проект? Все-таки ремейк хорошего фильма (а картина Оливье Накаша была прекрасной) — это всегда двойной риск. Неизбежны сравнения с оригиналом.

— Да, поначалу очень сомневался. Я же большой поклонник оригинальной картины, и очень не хотелось что-то испортить. Но меня убедили. Я понял, что ремейк будет тоже не лишен оригинальности, что эта история будет очень тонко локализована, перенесена на американскую почву с ее культурными и бытовыми особенностями. Ну, вот и согласился. Вроде вышло не хуже, как считаете?

— Уж точно не менее пронзительно. У вас же получилась история про любовь: одна из центральных тем, связанных с вашим персонажем, — обретение способности вновь любить, несмотря на обстоятельства.

— Думаете? Ну, для меня эта тема стала в картине своего рода бонусом. Это же в каком-то смысле история любви — но между двумя гетеросексуальными мужчинами. Хотя в первую очередь это фильм о двух людях, которые оказались в плену: мой герой Филипп — в плену прошлого, а герой Кевина Харта — в плену настоящего. Ни один из них не чувствует, что у него есть будущее. Мой герой думает: «Жизнь окончена; все осталось в прошлом, когда я чувствовал себя полноценным человеком, а теперь я даже подтереться сам не могу!» — и находится в глубокой депрессии. А персонаж Кевина постоянно беспокоится: «Я должен жить сегодняшним днем, прямо сейчас. Мой сын нуждается во мне. Мне нужны деньги. Прямо сейчас». Но именно благодаря неожиданной дружбе и только благодаря ей они начинают понимать, что будущее все же есть.

— Во время подготовки к фильму вы достаточно много общались с людьми, страдающими квадриплегией — параличом всех четырех конечностей. О чем вы с ними говорили?

— Работая над ролью, я прежде всего хотел выяснить, что изменилось в них. Какими были их надежды и амбиции раньше, до травмы, и есть ли они сейчас, если смотреть на вещи реалистично. Насколько они счастливы, что думают о своем состоянии? Через что им пришлось пройти на нелегком пути адаптации? Научились ли они справляться с депрессией?

— И?

— Главное, что я понял, — когда вы прикованы к постели, очень важна не только группа поддержки, но и надежная, хорошая сиделка. Мы хотели убедиться, что делаем все правильно, что мы ничего не приукрасим. Поэтому мы встречались с медперсоналом, и нам рассказывали, как ухаживают за лежачими больными, какие процедуры с ними проводят, как транспортируют. Один из таких тренингов проводила медсестра, которая была невысокого роста, очень миниатюрной. При этом она оказалась невероятно сильной — одним махом перенесла меня с кресла на кровать. Это было что-то невероятное. А когда мы сами попробовали это повторить, то провозились черт знает сколько и сделали все очень неуклюже. Но это в общем даже было весело. И я надеюсь, что зрители тоже посмеются над веселыми моментами, которых в картине немало, всплакнут там, где все совсем невесело, и почувствуют себя лучше, осознавая, что у них далеко не все так плохо.

— А книгу Филиппа Лакасса, прототипа вашего героя, вы читали?

— Я даже общался с ним лично. Он сейчас живет в Марокко! Удивительный человек: он уже четверть века прикован к креслу, и он очень трезво смотрит на свою жизнь. Он так и не смирился со своим состоянием. Говорит, что привыкнуть к этому невозможно и каждый новый день для него — вызов.

— Как вы вообще играли парализованного человека? Это сложнее или проще, чем играть обычного героя?

— Конечно, сложнее! Я поначалу думал, что нужно сидеть окаменевшим. Начал тренироваться, но ничего не вышло: тело слишком напряжено, а у парализованного человека, наоборот, все мышцы расслаблены. Тогда я решил, что нужно впасть в медитативное состояние, близкое к нирване, чтобы ощущалось только дыхание. Это сработало!

— Получается, во время работы над ролью вы почти приблизились к просветлению: медитировали, видели людские страдания, говорили с тяжелобольными об их отчаянии и надеждах. Как вы можете резюмировать этот опыт?

— Главное — беречь здоровье! Важнее здоровья нет ничего!