Ему доставались лучшие женщины. Их мужья были только рады

Юбер де Живанши Фото: STF/AFP

Юберу де Живанши было 25 лет, когда он основал свой модный дом и стал на тот момент «самым молодым кутюрье» Франции. В 68 лет он решил уйти на покой — и ушел, в финале последнего показа пригласив на подиум своих служащих и попрощавшись с ними. Сорок три года постоянного труда, самодисциплины, критичного отношения к собственной работе — и заслуженной славы. В 2017 году без особого шума поклонники высокой моды отметили 90-летие мэтра, а год спустя он тихо умер во сне.

Дворянский портняжка

С талантом можно родиться в любой среде. Развить его — почти в любой. Если, конечно, ты наделен трудолюбием, упорством, силой воли и стремлением к одной — главной — цели. И если поможет счастливый случай, конечно. Маркизу Юберу Джеймсу Марселю Таффену де Живанши повезло, можно сказать, в момент рождения. Фея удачи буквально стояла у его колыбели: он появился на свет в правильной семье, пишет Lenta.ru.

Если отец маркиза Живанши тоже родился маркизом, то мать была дочерью и внучкой художников. При этом ее дед Пьер-Адольф Баден не только писал картины, но и в свое время оказался, как теперь говорят, хорошим управленцем в сфере легкой промышленности. Когда его назначили заведовать мануфактурой по производству гобеленов (а настоящие гобелены, в отличие от просто шпалер, бывают только французскими, как настоящее шампанское — только из Шампани, так что гобелен — национальное достояние), Баден наладил это дело так хорошо, что удостоился за свои заслуги ордена Почетного Легиона.

Юбер де Живанши Фото: Zacharie Scheurer/AP

От предков-маркизов маленький Юбер унаследовал утонченный вкус, от прадеда-буржуа — целеустремленность и трудолюбие. Впрочем, учитывая, что северофранцузская аристократическая семья Живанши из Бове была гугенотской, можно предположить, что и там не отказывались от посильного труда, следуя протестантской идеологии. Мать Юбера рано овдовела, и он стал ее другом и наперсником, внимательным учеником в art de vivre, «искусстве жить».

Для потомка художников выбор учебного заведения — Les Beaux-Arts de Paris, Национальная школа изящных искусств в Париже, — выглядит вполне логично. Надо отметить, что школу основал Кольбер, премьер-министр при Людовике XIV и большой любитель и знаток прикладного искусства и создающей его легкой промышленности — тех же гобеленов, лионского шелка, севрского фарфора и так далее. Молодой Юбер выбрал школу, где учили не только хорошо рисовать, но и создавать красивые вещи. В том числе — модную одежду, которой он посвятил всю свою жизнь.

Самый юный из великих

В 25 лет, вернувшись в Париж после его освобождения от немецкой оккупации, трудолюбивый и талантливый молодой аристократ открыл собственное ателье на Plaine Monceau и таким образом получил право называться мэтром, кутюрье и войти в сонм великих. По аналогии с домами этих великих, старших современников и учителей Живанши — Пиге и Фата, Скьяпарелли и Лелонга, Шанель и Диора — его ателье тоже стали называть домом, каковым он остается и по сей день. Диор, кстати, опередил Живанши всего на пять лет: его первая (и триумфальная) коллекция, определившая new look, «новый взгляд» на моду, вышла в 1947-м.

Если визитной карточкой диоровского new look стала пышная юбка, подчеркивающая тонкую, стянутую корсетом талию, то Живанши предпочитал более свободный силуэт и свободу от корсетов, которые были не нужны при условии идеального кроя, скрывающего мелкие недостатки фигуры. Первым бестселлером Givenchy стала белая блуза «Беттина». Он назвал ее так в честь манекенщицы Беттины Грациани, первой из своих муз, которых у него было несколько на протяжении долгой карьеры. Живанши не увлекался женщинами в интимном смысле: они были для него клиентками, подругами, коллегами (Грациани, например, работала не только моделью, но и пресс-секретарем его дома) и вдохновительницами.

Юбер де Живанши Фото: NurPhoto/Oscar Gonzalez/NurPhoto/Sipa USA

Так, Скьяпарелли научила его ремеслу, всем его мелким деталям и частностям: притачать, растачать, вытачать — для портного это три разных глагола. Именно у нее Юбер научился шить блузки: Эльза Скьяпарелли поручила ему линию separate, куда, кроме блуз, входили другие дневные предметы одежды — юбки, куртки и брюки. А женщины-журналистки, гранд-дамы модных журналов — директор моды журнала Elle Элен Лазарефф и главный редактор американской версии Harper's Bazaar Кармель Сноу — первыми заметили и оценили его дебютную коллекцию в 1952 году: ее текучие линии, свободный и одновременно выверенный крой, строгий подбор цветов (в основном черно-белый монохром) и идеальный подбор ткани.

Впрочем, и у своих друзей-мужчин Юбер учился и черпал вдохновение. В этом смысле, пожалуй, главным для Живанши человеком в первой половине его жизни стал парижский кутюрье испанского происхождения Кристобаль Баленсиага, которого Юбер случайно встретил в Нью-Йорке. «Вышивание цветочков, возня с деталями — это не кутюр, — наставлял Баленсиага юного друга и коллегу. — Кутюр — это простое платье, где нет ничего, кроме линии, силуэта, но отличной линии и идеального силуэта». Баленсиага нашел для ученика место для ателье на престижной Авеню Георга V, в самом сердце модного «золотого треугольника» Парижа, а когда в 1968 году закрыл свое дело, переадресовал свою весьма денежную клиентуру к Живанши.

Портной и актриса

Отдельное слово нужно сказать о клиентках Юбера де Живанши, для которых он создавал свои платья «с отличной линией и идеальным силуэтом» и которые, в сущности, сделали его звездой в не меньшей степени, нежели коллеги-учителя и эксперты-редакторессы. Первая — и, пожалуй, главная из них — юная Одри Хепберн, голливудская старлетка, которую он, такой же еще по сути начинающий дизайнер, одел для фильма Билли Уайлдера «Сабрина» в 1953 году. Тогда имени Живанши даже не было в титрах, хотя костюмы (и художница по костюмам этого фильма Эдит Хэд) получили «Оскар».

Директор по предложениям аукционного дома Christie's Ромилли Коллинз летом 2006 года примерила на себя знаменитое маленькое черное платье из фильма «Завтрак у Тиффани», созданное Живанши для Одри Хепберн. В декабре того же года платье ушло с торгов за 923 тысячи долларов, в семь раз превысив эстимейт.

Впрочем, дружба с Хепберн — искренняя и настоящая, не просто приятельство клиентки и портного — стоила десятка «Оскаров». Вечно юная, тонкая, как девочка, и аристократически элегантная даже в черной водолазке, брючках-капри и балетках (которые, кстати, именно она ввела в моду — плоские туфельки компенсировали ее относительно высокий для тех времен рост) Хепберн была близка Живанши по духу — и по происхождению тоже. Среди ее предков были аристократы, она родилась в Бельгии, стране трудолюбивых буржуа, мать с детства воспитывала в ней работоспособность, а оккупация приучила к умеренности, не уничтожив оптимистичного взгляда на жизнь и доброжелательности.

На вопрос, в чем секрет успеха, Живанши неизменно отвечал: «В дружбе». Юбер и Одри оставались друзьями на протяжении почти всей карьеры модельера, до самой смерти актрисы в 1993 году. Он одевал ее для «Забавной мордашки» (1957), «Завтрака у Тиффани» (1961) и «Как украсть миллион» (1966), и выход каждого фильма закономерно провоцировал рост продаж. В своей частной жизни Хепберн тоже шила у Живанши. Ей модельер посвятил свой первый парфюмерный выпуск — цветочно-альдегидный и пудровый L'Interdit, идеальный вечерний аромат, бестселлер 1957 года.

Одеть вдову президента

В 1960-е и начале 1970-х в США продавалось около 70 процентов продукции Givenchy, и причиной тому была не только популярность «забавной мордашки» Хепберн. Поклонницей простых силуэтов Живанши была и жена, а затем вдова президента Кеннеди Жаклин, или Джеки. В статусе первой леди она, следуя тогдашнему негласному правилу, воздерживалась от одежды неамериканских модельеров, но одевавший ее Олег Кассини подражал Живанши. Широкоплечей и не слишком высокой Жаклин шли брюки-капри и рукава реглан, лаконичная одежда без лишних деталей, и все это было у француза.

Кроме Джеки, которая после смерти первого мужа вышла за миллионера Онассиса и из американской первой леди стала одной из богатейших женщин Европы, у Живанши были и другие очень богатые клиентки, принадлежавшие к почти недосягаемой для простых смертных светской верхушке, Café Society Старого и Нового Света. Глава компании Rochas и коллекционерка современного искусства Элен Роша, скандально известная и безупречно элегантная герцогиня Виндзорская Уоллис Симпсон, графиня Бисмарк, дизайнер Беатрис Патино, вдова легендарного Хамфри Богарта кинозвезда Лорен Бэколл. И миллиардерша Банни Меллон, подруга Джеки Кеннеди, меценатка и ландшафтный архитектор: в ее поместье в Турени у Живанши была собственная комната, она распланировала сад в его имении, а он шил ей костюмы для работы в саду.

Для всех этих очень богатых, состоявшихся и личностно, и профессионально, ярких и своеобразных женщин Живанши был не просто портным: он был человеком их круга, маркизом, знатоком art de vivre, наперсником и гостем их шумных, хотя и закрытых, вечеринок и балов, которые помогал оформлять. Модельер хорошо разбирался в антиквариате, мог порекомендовать севрскую вазу или столик от Буля — и посоветовать, как сочетать рокайльные предметы эпохи Людовика XV с произведениями актуального на тот момент совриска — например, Джакометти или Уорхола из коллекции Роша (кстати, ее коллекция, общим эстимейтом в 8 миллионов евро, в 2012 году с шумом ушла с молотка в Christie's).

Вечный студент

Коллекции Givenchy эпохи самого мэтра, кстати, тоже пользуются успехом на аукционах. В 2006 году с торгов ушло одно из самых, пожалуй, известных платьев XX века — узкий «футляр» из черного атласа с разрезом для середины бедра, сшитое для героини Хепберн в «Завтраке у Тиффани» и растиражированное в миллионах журналов и постеров. За платье на аукционе Christie's отдали почти миллион долларов — в семь раз выше эстимейта. И оно того стоило. В 2013 году, хотя и с меньшей выгодой, тот же аукционный дом продал платье Одри из фильма 1964 года «Париж, когда там жара».

Как реагировал на это сам создатель платьев, неизвестно. Он, называвший себя «вечным студентом» и бывший по сути трудоголиком (он ходил на работу, как его протестантские предки ходили в мастерские и на мануфактуры, — каждый день к семи утра в течение 43 лет), ушел с модной сцены, когда понял, что больше ничего не может ей предложить. Он не почивал на лаврах, не спекулировал на прошлой славе и наработках времен своей творческой юности. 11 июля 1995 года в финале показа в салоне парижского Гранд-отеля (теперь это гостиница InterContinental) кутюрье не только сам вышел на подиум, но и вывел туда 80 своих сотрудниц в белых блузах, напоминавших его дебютную, ставшую для него счастливой «Беттину», и предложил гостям поаплодировать этим его безымянным соавторам.

 «Я перестану шить платья, но не перестану совершать открытия, — сказал пожилой модельер. — Жизнь похожа на книгу. Нужно уметь перевернуть страницу». Как говорили критики, камерный и аристократичный Юбер де Живанши стал неактуален в эпоху модных концернов, один из которых поглотил его дом, этих «индустриальных бульдозеров». Его сменили более коммерческие имена — Гальяно, Джулиан Макдональд, Рикардо Тиши. Какое-то время дом возглавлял не менее самобытный, но совершенно иной по духу кутюрье — британский реднек, скандальный гений Александр Маккуин. С весны 2017 года и впервые в истории дома Givenchy им руководит женщина, британка Клер Уэйт Келлер.

«Юбер де Живанши был не только одной из влиятельнейших фигур в истории моды, чье наследие продолжает вдохновлять современное творчество, но и одним из самых элегантных и очаровательных мужчин, которых я когда-либо встречала, — сказала Уэйт Келлер в прощальном слове в память основателя дома, который она сейчас возглавляет. — Он — живое олицетворение истинного джентльмена, и таким навсегда останется в моих воспоминаниях».

«Я никогда не хотел дома haute couture, — признавался в свое время Живанши. — Я хотел открыть очаровательный бутик, где женщины могли бы одеваться просто, но с фантазией. Я хотел предложить одежду из качественных, но недорогих тканей, которую удобно носить даже в путешествии». Нечто подобное хотели бы носить и современные женщины, уставшие от избыточной роскоши кутюрных домов, с одной стороны, и дешевой бросовой продукции масс-маркета — с другой».