Скандальная «Матильда» вышла на экраны: будущий царь выбирает между красотой и долгом

Фото: Vyacheslav Prokofyev/Vyacheslav Prokofyev/TASS

В прокат вышла «Матильда» — картина, споры о которой не утихают вот уже полтора года. Теперь, наконец-то, фильм можно посмотреть — и сделать свои собственные выводы.

Наследник царского престола влюбляется в балерину. Папе она тоже нравится, а вот мама — против: у мальчика уже есть знакомая ему с детства невеста. «Мне кажется, я не буду счастлив», — горюет Ники, на что мать едва не усмехается: «Счастье?!» — и приводит в пример собственный брак: «Нас заставили пожениться ради высших интересов», — и ничего, потом всё сладилось-полюбилось, пишет Ridus.ru.

Хотя пролог фильма интригует — от призывного возгласа Матильды в Успенском соборе Николай падает в обморок и роняет корону, — итог этой истории (основанной, как мы знаем, на реальных событиях) более-менее всем известен. Поэтому тут больше занимает не «что», а «как».

Будь «Матильда» романом, к нему имело бы смысл приложить внушительный список примечаний: с исторической точки зрения к сюжету есть немало вопросов. Пусть давно известно, что художественный фильм — не документальный, а потому автор имеет все права на допущения и вымысел, у нас ведь привыкли всё, что показывают, принимать на веру: раз кино про это сняли — значит, так оно и было.

И тут дело не только в безусловной убеждённости в том, что экранное слово — свято, но и в понимании того, что историческое кинополотно не будут снимать без опоры на самые что ни на есть достоверные первоисточники: иначе зачем вообще оно нужно?.. А потому становится интересно:

— действительно ли Матильда Кшесинская была так горяча, что могла прервать коронацию своим пылким возгласом «Ники!»?..

— действительно ли Николай II был так мягок и чувствителен, что выронил из-за этого из рук корону Российской империи, начав своё царствование столь дурным предзнаменованием?..

— действительно ли немецкая принцесса по имени Аликс, ставшая в итоге «царицей-матушкой», была столь дурна собой, столь наивна, столь внушаема и столь взбалмошна?..

— действительно ли был такой поручик Воронцов, «боевой офицер, лучший в полку», который обезумел от любви к балерине настолько, что за «украденный» поцелуй ударил не абы кого, а цесаревича, что было трактовано как покушение с соответствующими выводами?..

Или всё это — не более чем выдумки, эффектная перетасовка фактов для мелодраматических целей?..

Остается либо гадать, либо самому заниматься историческими изысканиями — потому что по фильму получается (тут позволим себе небольшой спойлер), что битву за сердце будущего императора балерина Кшесинская всё-таки выиграла, и судьба нашей страны вполне могла бы сложиться совершенно иначе, если б в дело вовремя не вмешалась вездесущая царская охранка…

Как правило, создатели подобного рода лент — особенно в спорных случаях — заявляют, что если их работа заставит зрителей заинтересоваться историей, то одно это уже будет для них лучшей наградой. Если так, то «Матильду» можно только нахваливать: поводов уточнять то одно, то другое она даёт предостаточно.

Потому как даже центральное событие — любовь между двумя главными героями — тут умудрились превратить в нечто краткосрочное («Я слышала, у вас есть невеста» — «Да. Но у меня ещё есть время подумать»; а срок этот — до Нового года), хотя простое сопоставление дат даёт понять, что между началом картины и её финалом всё-таки прошло несколько лет.

Впрочем, и без справочников можно догадаться, что линия поручика Воронцова родилась в кинематографических головах не столько как противовес основным романтическим отношениям, сколько как производственная необходимость: этому высокобюджетному фильму явно не хватало первостепенной звезды, которую узнавал бы отечественный зритель.

На выручку пришёл Данила Козловский — и он зря это сделал: конечно, его лицо украсило афишу, но его роль здесь — пожалуй, худшее, что хороший артист сыграл за всю свою творческую жизнь. Нелепый, непродуманный, недостоверный образ, окончательно убиваемый «игрой по Станиславскому», — если переходить уже на перечисление чисто киношных достоинств и недостатков «Матильды», то начинать следует именно с этого.

На фоне переигрывающего Козловского все прочие смотрятся вовсе неплохо.

Сергей Гармаш изображает благодушного царя-отца, который сначала игриво разглядывает фотоснимки балерин, советуя сыну именно Матильду («Вот такая тебе нужна!»), затем в роковой момент спасает семью, а напоследок, сжимая трясущийся кулак, напутствуя: «Россию надо держать. Держать вот так».

Ингеборга Дапкунайте вживается в образ сварливой матери, которая старается управлять интимной жизнью Николая («Мне плевать, любишь ты Аликс или нет. Ты должен вылезти из-под юбки своей балерины») и выступает резко против его низменных отношений с Матильдой («Я надеюсь, мой сын получил от вас всё, что хотел, и теперь мы увидим вас только на сцене»). При этом, душою находясь на стороне будущей невестки, она постоянно с ней спорит, что в иные моменты превращает ленту в семейную комедию.

Григорию Добрыгину поручено быть ещё большим романтиком, чем главный герой. Лишённый необходимости думать о стране, его персонаж может позволить себе пофантазировать («На месте Ники я бы отказался от престола. Жил бы как частное лицо, наслаждаясь любовью самой прекрасной женщины на свете»), хотя его и расстраивает предполагаемое количество матильдиных любовников («Вы же были со столькими» — «Это преувеличение, ваше высочество»).

Виталий Кищенко тут отвечает за безопасность царской семьи — а опасность для неё представляет, разумеется, Матильда. «Думаете её уничтожить?» — спрашивают этого бдительного начальника сыскной полиции. «Только если она не оставит мне выбора», — говорит он.

Всё это неплохие, но стандартные роли известных артистов, не прибавляющие ничего нового к их насыщенным разнообразными названиями фильмографиям. Всё на месте, добротно — но почему-то скучно, никаких открытий. На месте каждого мог бы быть любой другой — и результат вряд ли бы оказался принципиально хуже.

Единственный, кто в этом перечне по-хорошему удивил, — это Евгений Миронов, которого поначалу можно и не узнать. И дело не только в гриме, кардинально преобразившем звезду, но и в манере игры: в роли директора императорских театров Ивана Карловича («У нас же не публичный дом» — «У нас лучше: публичный дом не получает казённые субсидии») Миронов отказался от большинства своих фирменных приёмов. А главное — он согласился уйти в тень, на второй план.

Оценить же пятёрку иностранных исполнителей — а это Михалина Ольшанска (Матильда), Ларс Айдингер (Николай), Луиза Вольфрам (Аликс), Сара Штерн (балерина-конкурентка-завистница) и Томас Остермайер (европейский доктор с новомодными способами лечения) — лучше предоставим зрителям. Эти артисты — в первую очередь те, кто составляет царственный любовный треугольник — ходят здесь по самому краю, то возвышаясь, то грозясь упасть в пошлость и дурновкусие; но, быть может, это и есть то самое, что нужно сегодня волнующей массы мелодраме.

Но сказать при этом, что образ Николая II воплощён в картине каким-то неподобающим образом, совершенно нельзя. Ну расстёгивает наследник пуговички на балерине при первой же встрече («Не будете ожидать продолжения — я в этом случае обещаю позаботиться о вашей участи на сцене»). Ну крутит Ники фуэте, а Матильда поправляет его и вертит будущего царя за ногу. Ну говорит о нём больной отец: «Это он только с виду такой взрослый. На самом деле — совсем мальчишка» (и добавляет: «Береги его», — разговаривая с той же Матильдой)…

Да, есть парочка эротических сцен, но, во-первых, ничего не видно, а во-вторых, произносят же в финале законные уже супруги молитву «Очисть наше ложе от греха» — разве этого мало, чтобы очиститься?..

К какой сцене и правда можно всерьёз придраться, так это к той, в которой Николай после коронации приходит на полную трупов Ходынку — и в печали запускает фейерверки. Вот это, конечно, своеобразная вершина китча; наверняка у режиссёра был на этот счёт какой-то особенный замысел, но вышло до необыкновенности дурно.

Однако ни сюжет с его откровенными «дырами», ни актёрское исполнение (которое многим может и понравиться) в «Матильде» вовсе не самое важное. Главное тут то, как это всё выглядит. А выглядит это кино, бесспорно, очень дорого. Здесь есть всё, что должно быть в высокобюджетной исторической постановке: декорации, костюмы, размах. И видно: на съёмках — не экономили.

Крушение царского поезда и трагедия на Ходынке (впрочем, в фильме давка показана только намёком, в телевизионной версии, надо полагать, будет куда больше). Пылающая полоса препятствий для господ офицеров и передовая клиника с лечебными ваннами. Воздушный шар над Петергофом и уже упомянутый первый в стране кинопроектор — подарок кайзера («Хочу устроить в России показ синема. Только нечего посмотреть»). Не только настоящий Мариинский театр, но и «маленький Мариинский» — дворец, подаренный Николаем своей возлюбленной… И так далее, и так далее: в кадре, как правило, одна сплошная красота.

«Матильда», конечно, совсем не похожа на какое-нибудь там фестивальное кино с его привычкой к минимализму. Это масштабное полотно, большой кинороман. Так тоже надо уметь снимать. И режиссёрский подвиг Алексея Учителя уже в том, что он сумел поднять такую глыбу, справиться со столь объёмным материалом. Пусть получилось не во всём хорошо (лучшим фильмом года эту работу точно не назовёшь, и проникнуться ею в полной мере смогут далеко не все), но всё же получилось.

Скажем проще: могло быть сильно хуже. Но могло быть и лучше. А так перед нами — доброкачественный мейнстрим, совсем не похожий на предыдущие работы известного режиссера, любовная мелодрама (для чего-то притворяющаяся в описании «историческим триллером»), которая вполне может быть понята и принята самым широким зрителем.

Эта картина имеет право быть успешной, заслуживает того, чтобы её посмотрели. Тем более что споры о кино всегда продуктивнее, когда публика видела фильм, а не имеет о нём безосновательные представления.