/nginx/o/2015/01/20/3695915t1hb3e0.jpg)
Покупательницы из богатых нефтяных стран Ближнего Востока довольно давно стали важными клиентками известных фэшн-брендов Запада. Но ушедший год ознаменовал новую тенденцию: теперь и модные дома Европы и Америки начали движение в сторону исламского мира, предлагая под своими брендами женскую одежду, разработанную в соответствии со строгими нормами шариата.
Рискованные даже на европейский взгляд вещи от ведущих модельеров покупательницам из мусульманских стран оставляли единственную возможность покрасоваться в них — дома, перед мужем. Но представленная в самом начале года коллекция Dolce & Gabbana, ориентированная прежде всего на рынок ОАЭ, состоит из изящных и строгих одеяний, выдержанных в рамках требований ислама. Абайи и хиджабы от итальянских модельеров вызвали большой резонанс в новогоднюю неделю. Коллекция стала, пожалуй, самым заметным проявлением тренда, наметившегося еще летом 2014 года, когда специальную линейку, посвященную священному месяцу Рамадан выпустил бренд DKNY. Как отмечают эксперты, Рамадан, во время которого предписано строгое воздержание в еде и излишествах днем и послабление поста после захода солнца, приобретает тем не менее в мусульманском мире черты «месяца шопинга». Еще в 2012 году консалтинговая фирма Euromonitor International предсказывала, что «как и Рождество, Рамадан предоставляет религиозный контекст как повод для встречи с семьей и друзьями, и в этом свете вполне возможно появление "Рамадан-шопинга", столь же глобального феномена, как и рождественский шопинг». Летом 2015 года примеру DKNY последовали Tommy Hilfiger и ретейл-сети Zara и Mango, также выпустившие специальные коллекции для продаж в течение месяца Рамадан. Стоит отметить, что большинство вещей в этих коллекциях все же не являются строго соответствующими нормам шариата — это просто свободные, скрывающие фигуру платья, юбки и блузы неброских, мягких цветов. Несколько особняком, но в том же духе выступил японский бренд Uniqlo, предложивший в своих сингапурских магазинах и онлайн созданную совместно с фэшн-блогером и мусульманкой Ханой Таджимой коллекцию, включавшую абайи и хиджабы. Представители бренда, однако, подчеркнули, что не считают линейку исключительно «мусульманской», а определили ее как «скромную», без каких-либо религиозных коннотаций. В России коллекцию продавать пока не планируется. Предлагают специальные подборки для мусульманок и популярные онлайн-ретейлеры Moda Operandi и Net-a-Porter.
Причина такого увлечения Ближним Востоком и исламом имеет, разумеется, не идеологические или религиозные, а финансовые основания. По оценке консалтингового агентства Thomson Reuters, мусульманское население планеты потратило в 2013 году на приобретение одежды и обуви 266 миллиардов долларов. К 2019 году агентство прогнозирует удвоение этих расходов до 484 миллиардов долларов. И несмотря на нисходящий тренд цен на энергоносители рынок ретейла в арабском мире продолжает стремительно расти, обгоняя по темпам недавних лидеров — Россию и Юго-Восточную Азию. При этом самый большой рост наблюдается в люксовом сегменте: по данным бизнес-консультантов Bain & Company, в 2015 году на предметы роскоши жители Ближнего Востока потратили 8,7 миллиардов долларов — почти на два миллиарда больше, чем в предыдущем году. Как и на Западе, львиную долю покупок делают женщины, с той лишь разницей, что основную массу приобретаемых люксовых товаров составляют обувь и сумки — предметы, которые видны при ношении традиционной мусульманской женской одежды.
Появление на рынке дизайнерских хиджабов и абай, скорее всего, добавит несколько единиц к статистике расходов на люксовом рынке Ближнего Востока за этот год. Как отмечает Forbes, «покупательницы из стран региона десятилетиями дорабатывали сшитые в местных ателье абайи, украшая их, например, стразами Swarowski», но теперь западные дизайнеры выходят на этот не вполне пока привычный рынок напрямую.
Не стоит недооценивать и возможности исламских потребителей из неарабских стран. По оценке Американского мусульманского потребительского консорциума — некоммерческой организации, занятой исследованиями потребительского рынка для исповедующих ислам жителей США и Канады, из двух миллиардов мусульман планеты девять миллионов проживают в Северной Америке. Консорциум оценивает их покупательскую способность только в США в 100 миллиардов долларов ежегодно.Положительно смотрят на новую тенденцию потенциальные российские покупательницы «мусульманских» коллекций. «В исламе красота — это дар от Всевышнего, и она неотъемлема от ценности женщины как личности. Она включает в себя и ее физическую красоту, и моральные качества, и культуру поведения. Следование моде в принципе должно быть чуждо мусульманке. Но сейчас мода — неотъемлемая часть культуры, и было бы лицемерием утверждать, что мода вообще проходит мимо нас», — считает Наталья Нармин Ичаева, сооснователь компании WANDI Group, занимающейся продвижением позитивного образа современных мусульман. «В ношении хиджаба есть особая эстетика. Женщина в закрытой одежде и с покрытой головой утонченна, грациозна, женственна и по-особому красива, — добавляет она. — Что касается коллекции Dolce & Gabbana, я считаю, что для мусульман в принципе должно быть предметом гордости то, что знаменитые мировые дома моды черпают вдохновение в образе мусульманки, пусть даже и добавляя свой "тюнинг". Кружева, ромашки — это искусство. Хорошо, что искусство впитывает прекрасное. Ведь у большинства людей в мире черная абайя не вызывает вдохновения. При этом абайи от Dolce & Gabbana абсолютно подходят для мусульманок: они широкие, не подчеркивают силуэт».
С Ичаевой согласна и руководитель пресс-службы Совета муфтиев России Гульнур Газиева: «Хиджабы от Dolce & Gabbana, конечно, необычны, но многие вещи в мусульманской традиции сейчас видоизменяются. Например, в наших широтах пришлось изменить отношение к канону мужской одежды — изначально брюки должны были быть выше щиколоток, а одежда шилась из белой ткани. В Коране нет запрета на богатство. Больше того — жена обязана быть красивой для своего мужа и близких родственников (махрам), надевать драгоценности и хорошую одежду. Это ее прерогатива. Она просто не должна демонстрировать богатство с целью привлечь чужие взгляды. Если мусульманин помнит о таком предписании, как закят (отчисление части дохода до 2,5 процентов в пользу бедных через мечеть), то в богатстве и дорогих вещах нет ничего греховного. Мы за то, чтобы женщины были нарядными, не удрученными проблемами, такими, например, какие выпали на долю женщин Сирии, которым в условиях войны не до haute couture. Мода — отдельно существующее по своим законам явление, оно способно диктовать людям. И существующее в исламе соотношение духовности и страстности вполне в моде отражается: красота возвышает, а фанатичное следование новым веяниям может и погубить».
Новость о коллекции хиджабов и абай, созданной Стефано Габбана и Доменико Дольче, вызвала в интернете и ехидные комментарии некоторых пользователей по поводу нетрадиционной ориентации самих модельеров. Однако Газиева не видит в этом большой проблемы: «Мне могут возразить, что Дольче и Габбана — не мусульманские модельеры, больше того — люди нетрадиционной ориентации. Но мы, мусульмане, нередко используем в быту предметы, придуманные и созданные немусульманами. Их использование не запрещено Кораном, а значит — разрешено. Мусульманские модельеры, в свою очередь, могут вдохновляться неисламскими мотивами, не отказываясь от своих ценностей и не теряя своей идентичности. Это и есть толерантность. Мусульмане не должны жить ни за железным занавесом, ни за каким занавесом — даже за ситцевой занавеской», — пояснила она.
Учитывая неспокойную обстановку в мире, многие европейские покупательницы люксовых товаров уже выразили в соцсетях обеспокоенность новой коллекцией Dolce & Gabbana, но их поспешил успокоить сам Стефано Габбана, написавший в своем Instagram: «Эта коллекция только для Ближнего Востока, не волнуйтесь, вас никто не заставит носить чадру… У нас нет этой культуры, но мы должны уважительно относиться к ближневосточной». Тем не менее можно предположить, что с ростом числа проживающих в Европе мусульман мнение модельера скоро изменится.
