«Новая Волна» – международный, а не российский конкурс молодых исполнителей, – добавил председатель оргкомитета конкурса Александр Шенкман. – И задача «Волны» - поиск и продвижение талантов со всего мира. Но вместе с тем конкурс служит рекламой Латвийской Республики, потому что сотни миллионов телезрителей в разных странах по разным каналам смотрят «Новую Волну», узнают, что такое Латвия, какая она красивая и гостеприимная. И множество людей каждый год хотят приехать сюда. И в этом тоже состоит ценность «Новой Волны». Ведь если бы сама Латвия занималась подобным продвижением, это стоило бы десяток миллионов евро из ее бюджета ежегодно…».
Конкурс в прошлом году все-таки состоялся.
- Я доволен тем, как все прошло в творческом плане. Запрет на въезд в Латвию Кобзону, Газманову и Валерии придал нервозности, но вместе с тем и собранности, – сказал Игорь Крутой, подводя итог «Новой Волне 2014». - В сложившейся ситуации мы старались понравиться зрителям и зал отвечал: публика искренне выражала свои эмоции – люди смеялись, плакали, грустили… Зал встал, приветствуя Аллу Пугачеву (на «Новой Волне» ее муза – примадонна российской эстрады – отсутствовала два года подряд, снова вернулась в 2014-м. – Н.К.). Люди вставали и когда на открытии конкурса Леонид Агутин исполнял песню «Городок» в память о Юре Варум… Но мне не ясно другое: почему вокруг нашего мероприятия происходит какая-то возня? Все цепляют «Новую Волну» в политическом контексте, при том, что наш конкурс – абсолютно вне политики, при том, что мы учитываем, в какой стране мы находимся, и не позволяем себе никаких шуток касаемо Латвии. А цепляют, наверное, потому, что наше мероприятие – самое заметное в Юрмале событие, а, значит, и экономически выгодное для Латвии, а разбирается кто-то, видимо, друг с другом внутри страны. Но это – единицы, а большинство за то, чтобы тут был конкурс. Но если меня доведут до определенной точки кипения, «Новой Волны» в Юрмале больше не будет. Предложений, куда можно ее перенести, мне уже поступило много. Но, тем не менее, я не хочу уходить из Юрмалы, здесь особая атмосфера, да и если я уйду, сделаю это раз – сюда с этим мероприятием я уже не вернусь. Потому что в другом месте я окопаюсь, и буду делать конкурс так, как я могу и умею. Поэтому я не спешу покидать Юрмалу, но хочу, чтобы и отношение к нашему мероприятию здесь изменилось. Ведь мы в этой стране тратим свои деньги. И за это право, а никакие скидки нам не предоставляются, мы еще и должны выслушивать, что эти деньги грязные, что кто-то пиарится и тому подобное. Есть же какой-то предел терпению…»