PÖFF: заблудившиеся в войне

Елена Скульская
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Кинофестиваль PÖFF торжественно откроется сегодня.
Кинофестиваль PÖFF торжественно откроется сегодня. Фото: Mihkel Maripuu / Postimees

В Таллинне начинается знаковый 22-й кинофестиваль PÖFF, один из самых престижных в Северной Европе и завоевавший признание во всем мире.

И уже сегодня я хочу рекомендовать вам непременно обратить внимание на программу картин, представляющих на кинофоруме российский кинематограф. На меня, во всяком случае, произвели, среди прочих, глубокое впечатление два совершенно разных, но сближенных темой войны, фильма – «Война Анны» и «Мира».

«Война Анны» снята известным режиссером Алексеем Федорченко. На одном из PÖFF-ов мы уже видели его нашумевшую картину «Овсянки», получившую множество престижных наград. В ней автор мистифицировал нас старинными и поэтичными, языческими и вдохновенными похоронными обрядами мерян, у которых природа есть бог, вода есть бог, любовь есть бог… Всё это было талантливой и трогательной подделкой, напоминавшей лирическое стихотворение: птички-овсянки должны «поцеловать в глаза» водителя, тогда машина упадет в воду… Птичий поцелуй смерти рождает множество ассоциацией, а фильм-стихотворение не обязан подчиняться логике.

«Война Анны» в какой-то мере тоже нас мистифицирует, придает событиям некий сказочный оттенок. В чем-то этот фильм напомнил мне «Лабиринт фавна» Гильермо дель Торо, где девочка спасается от ужаса войны, воображая себе сказочное существо, зовущее ее в лабиринт, из которого, на самом деле, есть выход только в смерть. В фильме Алексея Федорченко не сказано практически ни одного слова, разве что само название и тема – 1941 год, оккупированная Украина, наводит на мысль о знаменитом «Дневнике Анны Франк» – еврейской девочке, погибшей в концлагере и оставившей трагические записи о происходившем с ней.

Анне (ее имя никто и никогда не произносит), вероятно, лет семь. После массового расстрела евреев она чудом оказывается жива, –  матери, судя по всему, удалось прикрыть ее своим телом. Мы слышим невнятную, быстро затихающую украинскую речь, затем Анна выбирается из рыхлой, мягкой, уютной черной земли, вытаскивая из-под мертвой матери яркую шаль. Девочку подбирают крестьяне и, поразмыслив, (они сидят недвижимо, словно позируя для картины маслом, среди них сидит и ровесница Анны с отрешенным лицом) сдают в комендатуру, чтобы не пострадать за укрывательство еврейки.

С этого момента цепь невероятных случайностей превращается в поэтический сказ о бессмертии человеческой души, облеченной в крошечное тело. Уникальная актерская работа маленькой Марты Козловой превращает почти кукольные «андерсеновские» события в достоверные и реалистические.

Сказка у трагического камина 

Анна поселяется в трубе камина той самой комендатуры, куда ее сдали, она заводит дружбу с котом и добывает ему крыс, снующих повсюду; она пьет воду из банок, в которых моют кисточки для рисования акварелей веселые девушки, приходящие днем на занятия, она находит ночью в кабинете химии (скорее всего, здесь до войны была школа) спирт и делает себе спиртовку. Она крадет огромный алый помидор из корзины с овощами, забытый там любовниками, назначившими свидание возле камина.

Из чучела волка она сооружает себе шубу и согревается ею в лютые морозы; она ловит и ощипывает голубей, а в Рождество набирает еду, оставленную подгулявшими немцами на столе. (Тут, кстати, ненавязчиво приоткрывается метод, которым создается пространство фильма: девочка сидит за праздничным столом, пьяные фашисты танцуют вокруг стола, водят хоровод, но девочку не замечают, она сливается с объедками, исчезает в пьяном угаре, тает в пространстве, – то есть это – все-таки сказка, фантазия, протестующая против самой возможности допустить, что ребенка убьют, уморят голодом, расстреляют…)

Уникальность этого тяжелого и захватывающего фильма в том, в частности, что он очень похож на фильм документальный; есть вещи, которые не придумать сценаристу, например, Мира говорит: «Всем быть веселыми под угрозой расстрела!» 

Выхода для Анны нет и не может быть. Война только-только началась, и нет ей конца. Несколько раз за фильм Анна плачет, но не от жалости к себе, а в ожидании смерти, которой она боится, но ждет. Она находит манекены в какой-то комнате и берет голову одного из них, чтобы разделить свое одиночество с чем-то, напоминающим человека. И эта почти театральная сцена, где девочка держит в руках голову раскрашенного манекена, сделана так тактично и проникновенно, что разделяешь ее чувства: в бесчеловечном мире войны даже кукла более одушевлена, чем убийцы…

Восстановим и разрушим памятник Ленину 

Действие второго фильма о войне, «Мира» Дениса Шабаева, переносит нас в сегодняшний Луганск, куда приезжает словак Мира, спокойно работавший в Лондоне грузчиком, но познакомившийся по скайпу с женщиной, приглянувшейся ему, и рванувший вдруг в Донбасс. Зачем он шатается по свету, зачем воюет в разных горячих точках, зачем постоянно нарывается на неприятности, зачем вообще он живет, – он совершенно не знает и не понимает.

В Мирославе Рогаче (играющем «почти себя») есть несомненное обаяние бесшабашности и бессмысленности, безнадежности и исчерпанности жизни, именно обаяние, поскольку красиво и достойно, мужественно и стойко расписывающийся в напрасно прожитой жизни человек всегда вызывает невольную симпатию и приязнь. Он как бы подмигивает нам всем на прощание…

В Луганске Миру охватывает идея восстановления памятников – шахтерам, Ленину, разнообразным героям советского прошлого, впрочем, можно восстановить даже скамейку – это красиво, и сидеть на ней будет приятно. А потом им овладевает другая идея – разрушения, разрушения тех самых памятников, которые он реставрировал, нанимая на свои деньги рабочих.

А в это время священник уже ходит с кадилом вокруг группового памятника шахтерам и освящает его, а жители – кто с иконой, кто с портретом близкого человека – стоят вокруг. И всё вокруг нелепо, безнадежно, бесполезно, немыслимо.

Стоят дома с выбитыми глазницами окон, девушки просят выслать им по 200 долларов каждого, с кем можно познакомиться по скайпу, люди жалуются, что у них отняли старые идеалы, а новых не дали. В центре города стоит разграбленная гостиница «Цемент», где вначале поселяется герой, потом он перебирается в палатку-времянку к своим новым друзьям, где не намного хуже, чем в гостинице. Он рассказывает им, что когда-то был профессиональным военным еще в Чехословакии, потом застрелил жену с ее любовником, отсидел шесть лет, стал путешествовать по миру…

Уникальность этого тяжелого и захватывающего фильма в том, в частности, что он очень похож на фильм документальный; есть вещи, которые не придумать сценаристу, например, Мира говорит: «Всем быть веселыми под угрозой расстрела!» или «Всем надо поднять стакан и автомат!» Такие экспромты рождаются спонтанно, у реального человека… Но всё дело в том, что Денис Шабаев пошел именно на такой эксперимент: соединил документальное и игровое кино, что дало поразительный результат.

Фестиваль PÖFF только начался, но уже есть основания думать, что он будет очень и очень интересным!

Комментарии
Copy

Ключевые слова

Наверх